До седьмого колена
Шрифт:
– Мальчишки хулиганят, – передразнил его Кастет. – Ну, Миха, у тебя и охрана!
– Охрана как охрана, – угрюмо огрызнулся Медведев. – У меня здесь жилой дом, а не режимный объект! Значит, – повторил он, возвращаясь к прерванной мысли, – на все про все у него ушло около трех минут. Выходит, он все время болтался где-то поблизости, ждал удобного момента, а потом сделал свое дело и ушел...
– А ты уверен, что он ушел? – вкрадчиво спросил Кастет. – А может, он как раз в эту минуту у тебя дома хозяйничает?
Косолапый резко обернулся, бледнея, и облегченно перевел дух, увидев стоявшую на дорожке
– Что здесь происходит? – спросила она.
– Да так, – легкомысленно ответил Медведев, – детишки соседские нашалили. Поцарапали, понимаешь, Кастетову машину гвоздем. В общем, по сравнению со всем остальным – пустяки.
– Это тебе пустяки, – непримиримо проворчал Кудиев. – Посмотрел бы я на тебя...
– Странная фантазия у соседских детишек, – сказала Марина, подходя ближе и вчитываясь в надпись на борту «Лексуса». – Интересно, что они имели в виду? Помнится, вы в их возрасте писали на чужих машинах слова покороче и, как бы это выразиться... ну, более конкретные и менее печатные. Помнишь, Константин? – обратилась она к Кастету. – А это... Это больше похоже на угрозу.
– Чепуха это, а не угроза, – отмахнулся Медведев. – Кино насмотрелись, вот и чудят. Где Лера? – спросил он, спохватившись.
– Лера у себя в комнате, – ответила Марина. – Или ты хочешь, чтобы я привела ее сюда? Не спорю, это было бы полезно для нее в плане увеличения словарного запаса, но думаю, ей и так все было слышно. Вы тут орали на весь двор, я и пришла-то только затем, чтобы попросить вас убавить громкость.
Медведев метнул в Кастета свирепый взгляд, но тот сделал вид, что сказанное к нему не относится.
– Тебе лучше вернуться, – мягко сказал Медведев. – Мне бы очень не хотелось, чтобы Лера надолго оставалась без присмотра.
– Она не на проезжей части Нового Арбата, – возразила Марина, – а у себя дома, в своей комнате, смотрит мультфильмы на видео. В чем дело, что с тобой?
– Вернись в дом, – тихо, но с бешеным напором повторил Медведев, – я тебя очень прошу. Пожалуйста, сейчас не время снова разворачивать знамя борьбы за равноправие.
– Что-то происходит, – не двигаясь с места, упрямо сказала Марина, – и я должна знать, что. Если ты вдруг решил побеспокоиться о дочери, значит, дело серьезное. Это связано с гибелью Далласа? Как он погиб? Отвечай, я хочу знать! Я хочу знать, почему в доме уже неделю нет ни одной газеты и не работает ни одна телепрограмма. Что ты скрываешь? Что происходит?
Краем глаза Медведев заметил взгляд, которым наградил его Кастет – удивленный и, несмотря на серьезность ситуации, насмешливый, как будто он, банкир Медведев, при всем честном народе вдруг, не удержавшись, замочил брюки.
– Что за глупости ты говоришь? – сказал он, стараясь, чтобы это прозвучало спокойно. – Что значит – нет газет? Я их регулярно читаю, не понимаю, куда они деваются потом... Да они же тебя никогда не интересовали, ты их, наверное, просто не замечаешь, они же по всему дому валяются! А по поводу телевизора я тебе уже объяснял. Испортилась тарелка, что-то там такое с ресивером, что ли, я в этом плохо разбираюсь. А мастер, который нас обслуживает, заболел.
– Так пусть пришлют другого! – сказала Марина. – Впрочем, пустое. Это бесполезный разговор, такого бездарного вранья
Последняя фраза сопровождалась весьма красноречивым взглядом, адресованным непосредственно Кастету. Тот надел на физиономию тупое бычье выражение, такое привычное и так хорошо ему подходившее, что Косолапый уже в который раз задумался, не является ли эта тупая и наглая рожа истинным лицом друга его детства Кости Кудиева.
– Иди в дом, – с трудом разжимая челюсти, норовившие намертво стиснуться после каждого слова, проговорил он. – Я тебе все объясню, все расскажу, но сначала надо управиться с делами. Иди, я скоро.
Марина негодующе посмотрела на него, резко повернулась на каблуках и ушла в дом, независимо покачивая бедрами. Косолапый повернулся к Кастету и увидел, что тот смотрит ей вслед – не с плохо скрытым вожделением, как смотрел обычно, а как-то очень нехорошо прищурившись, будто сквозь прицел. На скулах у Кастета гуляли желваки.
– Хватит пялиться, – негромко сказал ему Медведев. – Ты в ней дыру прожжешь. Оставь ее в покое, понял? Это моя жена, и с ней я разберусь сам. Держись от нее подальше, Константин, это я тебе с полной серьезностью говорю. Делом лучше займись. Поезжай к Кексу, как договорились, поставь его в известность насчет... насчет Шпалы, ты понимаешь. Проси отсрочки, Кастет, иначе нам не выкрутиться!
– У меня ощущение, – медленно отводя взгляд от двери, только что закрывшейся за женой Медведева, нехотя проговорил Кастет, – что нам теперь так и так не выкрутиться. Эта сволочь нам в затылок дышит, и никакой Инкассатор, никакой Кекс тут не поможет. Кексу это сто лет не надо, ему бабки его нужны, он нас за них сам пришьет и не задумается. А Инкассатору что? Он ведь сам сказал – ему бы соседа своего из Бутырки выдернуть, а больше ему ничего не надо. Вот шлепнут тебя или меня, и сразу станет ясно, что этот его пьяный лох вообще не при делах, его и выпустят потихонечку, да еще, того и гляди, прощения попросят: дескать, виноваты, обознались. Никому мы с тобой не нужны, даже собственным бабам.
– Говори за себя! – резко оборвал его Косолапый. – А вы что стали? – напустился он на охранников, которые торчали рядом, делая вид, что их здесь нет. – Марш по местам! Работать надо, а то разгоню всех к дьяволу! Хватит ныть, – вполголоса обратился он к Кастету, когда они побрели прочь. – Может, он сейчас тебя слышит и в кулак хихикает: ага, спекся Кастет, можно его голыми руками брать!
– Что-то ты сегодня и правда... того, – сказал Кастет. – Несешь какой-то бред на уровне детского сада. То у него, понимаешь, телемастер захворал, теперь он меня стыдить будет, как маленького...
– А ты не веди себя как пацан сопливый, – возразил Косолапый. – Думаешь, мне легко? Ты у нас хотя бы бездетный...
– Вот поэтому меня раньше и шлепнут, – сказал Кастет и замолчал, потому что у ворот затормозил его джип. За рулем сутулой горой мышц громоздился один из быков Кастета, такой здоровенный, что ему приходилось, сидя за рулем, пригибать голову. – Все, хватит этот гнилой базар тереть. Поеду, буду думать что-нибудь.
– Думай, – сказал Медведев. – Хорошо думай, Кастет. И будь осторожен, ладно?