Добрые времена
Шрифт:
— Как это вы просто все решили! — сказала подошедшая Ира. Похоже, что она вновь начинала обретать свою задиристость. — Вы нас спросили?
— А чего спрашивать, — недовольно возразил Евгений. — Есть-то надо. Никуда не денешься.
— Мы согласны, но при одном условии — воду возить и дрова заготавливать будут ребята.
— Это что же, еще и хлопца вам выделять? — возмутился управляющий. — Не пойдет!
— Ничего, как-нибудь справимся, — сказал Стас. — Будем вечером назначать двоих дежурных, чтобы водой и дровами обеспечивали.
Устроившись, пообедали сухим пайком. Зато вечером уже был настоящий ужин — тушеная свинина с картошкой. Устроили небольшой футбольный матч, привлекший местное население, которого оказалось не так много — с пяток босоногих мальчишек и девчонок да две древних старухи.
— Остальные еще на работе, — ответил на Ромкин вопрос один из мальчишек.
— Так поздно? Ведь уже восемь часов вечера, — ужаснулась Натэллочка.
— А чего же? Светло еще, однако, — ответствовал светловолосый, большеголовый абориген в рубашке навыпуск и в подвязанных бечевкой длинных штанах.
— Ах, какая прелесть! — восхитилась Натэллочка. — Однако! Вот возьми. — Она сунула мальчишке конфетку.
Вечером, после ужина, у печки, где весело потрескивали дрова, все собрались и дружно пели песни.
* * *
Конюшня с загоном из необструганных жердей находилась, как и прочие производственные помещения, на длинном бугре, загораживающем от ветров деревушку. Ребята встали полукольцом перед воротами загона, с любопытством оглядывая конюшню и заодно великолепный вид, открывающийся вокруг, пытаясь угадать, где же они будут работать.
— Вот это — лошадь, — без тени юмора сказал однорукий сухощавый человек, который, как выяснила Алка, состоял в отделении на должности учетчика. Пока поднимались сюда от конторы, он по некоторым репликам ребят понял, что имеет дело с полными невеждами в сельском хозяйстве, и счел необходимым еще раз повторить:
— Лошадь!
— Какая хорошенькая! — восхитилась Ира.
— На тебя похожа — такая же челка и глаза хитрые, — заметил Ромка.
— Ой, ребята, у нее титечки, — воскликнула непосредственная Натэллочка.
— Где, где?
— А вон, внизу.
— Потому кобыла, — вмешался учетчик. — Звать Машка.
— Ой, какая прелесть! Маша, Машенька, Машер. Можно я ее Машерочкой будут звать? — обратилась Натэллочка к учетчику.
Тот пожал плечами.
— Можно, конечно, только она всяких глупых слов не понимает. Пока хворостиной не огреешь — с места не ворохнется.
— А это — мерин, — строго продолжал учетчик. — Кличка...
— Ураган! Видишь, какой живчик, — сострил Ромка.
Мерин действительно, казалось, спал на ходу.
— Кличка — Серый, — не воспринимая насмешек, сказал учетчик.
— А вот Орел, тоже мерин, но только вороной. Будете, значит, с ними работать. Показываю, как запрягать. Запоминайте. Сначала вдеваем уздечку. Чтобы лошадь зубы открыла, надо легонько надавить здесь, где челюсти сходятся. Пристегиваем вожжи. Потом накидываем чересседельник. Вот ты, — обратился он к Ромке, — затягивай. Покрепче, чтоб рука не прошла. Слабо затянешь, лошадь холку натрет. Теперь надеваем хомут, вставляем оглобли. Затягивай супонь! Не так, сильней.
Однорукий уперся ногой в хомут и потянул. Деревянное полукружье замкнулось.
— Завязывай. Вот так. Теперь — перетягу.
Он продернул тонкий ремень через кольцо на чересседельнике и привязал к оглоблям.
— Садитесь, работнички, — сказал учетчик, первым плюхаясь в телегу и держа в руке вожжи. — А двое — верхом. Кто смелый?
Стас молча подошел к черному мерину, ухватившись за чересседельник, подтянулся и кое-как уселся.
— Крепче ногами держись. Не елозь, — заметил учетчик.
В этот момент Стас был похож на молодого Дон-Кихота.
Только вместо тазика на голове — идиотский, розового цвета носовой платок, завязанный узелками по углам.
— Орлом на Орле, — сострил Светик.
Ромка подскочил к серому мерину и, учитывая ошибка соперника, уже более ловко взгромоздился на спину лошади, молодецки выпрямился, похлопал ее по холке:
— Держись, Серуня!
Учетчик лишь помотал головой и неожиданно страшным голосом заорал:
— А ну пошли, тудыть твою...
Машка стриганула ушами и сразу взяла с места резвой рысью.
— А полегче нельзя? — недовольно спросил Михаил.
— Нельзя, — серьезно ответил учетчик. — Так уж приучена.
Проселочная дорога ловко петляла между невысокими сопками. Ужо вовсю жарило солнце. Звонко стрекотали кузнечики, заливалась какая-то птаха.
Стас с усмешкой оглядывал свою команду: будто нарочно кто подбирал — сплошная интеллигенция.
Утром, когда в конторе распределяли наряды, управляющий сказал Стасу:
— Десять ребят покрепче — из тех, что косить умеют, — на силос. Остальные парни и все девчата — на сено, стога метать.
Стас растерянно повернулся к Евгению, пришедшему вместе с ним в контору.
— Не тушуйся, — сказал тот, — я сам подберу.
К тому времени, когда утрясли остальные вопросы и Стас наконец освободился, оказалось, что «силосная» бригада уже скомплектована. В нее попали все старшекурсники, за исключением Михаила. По хитрому Женькиному прищуру Стас понял, что сделано это специально.