Добрые времена
Шрифт:
— Семья интересная, — поддержал Самсонов. — Недавно им четырехкомнатную квартиру дали. А что? Так и дать — репортажи с предновогоднего новоселья. Строк двести и плюс три-четыре фото. Записываю. Что еще?
— Роман у нас стихоплет, пусть даст несколько теплых четверостиший, посвященных передовикам, — предложил Василий Федорович.
Роман сосредоточенно почесал в затылке.
— Что, опять не согласен? — покосился на него редактор.
— Так ведь без вдохновения... — промямлил Роман.
— У газетчика всегда должно быть вдохновение, — отчеканил Самсонов. — Понял?
— Понял, — вздохнул Роман.
— То-то же! Что еще?
— Информашки на первую о победителях сделаю сам, — сказал Василий Федорович. — А для четвертой требуется «оживляж».
— Будет праздничная афишка, — сказал Роман. — Новогодний бал молодежи, елки, лыжные соревнования, хоккей.
— Мало, — возразил Самсонов.
— Может, шпек? — спросил Демьянов.
— Что, что? — не понял Роман.
— Ну, перепечатка. Скажем, возьмем какую-нибудь юмореску из «Крокодила». Пусть народ посмеется.
— Может, мне попробовать? — предложил Роман.
— Что именно?
— Ну, что-нибудь вроде рождественской сказки.
— А о чем?
— Есть одна идейка...
— Ну что ж, попробуй, — одобрил Самсонов.
Из репродуктора раздавалось знакомое покашливание диспетчера. «Первый, второй, третий» — началась привычная перекличка. Не прерывая обсуждения номера, все прислушивались к тому, что говорится на диспетчерском часе. Он проходил довольно мирно, поскольку завод уже рапортовал о досрочном выполнении годового плана.
Однако без конфликта не обошлось. «Возмутителем спокойствия» оказался начальник литейного цеха.
— Борис Алексеевич, тут есть один вопросик. Может, он прямого отношения к плану не имеет...
— Ну, давай. Что ты там мнешься?
— Главный энергетик приказал выключить тепловую завесу при входе в цех. А у меня там сразу формовочный участок начинается. Люди мерзнут, болеть начали...
— А ты еще говоришь, что ото не имеет отношения к плану? Да самое прямое. У меня на столе сводка из медсанчасти — кривая простудных заболеваний пошла вверх. Это сотни потерянных человеко-дней! — загремел Угаров. — Главный энергетик, вы нас слышите?
— Слушаю, Борис Алексеевич.
— Чем вы объясняете такое положение? Опять какой-нибудь ремонт?
— Нет, просто я приказал...
— Приказал? Почему?
— В порядке воспитания. Они без конца ворота оставляют открытыми. Получается, что отапливаем улицу. А вы знаете, было предписание министра об экономии.
— В каком предписании было записано, что нужно экономить на здоровье людей? — взорвался Угаров. — Вы поступили как безумный бюрократ! Да, да, и не спорьте. Имейте в виду — если еще хоть раз повторится подобное, я вас сниму с работы. Завком, думаю, поддержит. Ну, а литейщикам тоже нужно соображать...
— Так, Борис Алексеевич, это все электрокарщики виноваты. Вывозят заготовки, а двери закрывать забывают...
— Разберитесь. Топить улицы — непозволительная роскошь.
— Круто директор с главным энергетиком объясняется, — покачал головой Роман. — На весь завод так выстегать...
— Я думаю, он правильно сделал, — не согласился Самсонов. — Это воспитательный урок для всех. Действительно, только и слышишь — план да план. А ведь план-то люди делают. И о них в первую голову надо думать.
Роман отправился за свой стол писать материалы в новогодний номер. Писал он своеобразно: встав коленками на стул и навалясь животом на стол. «Так лучше думается!» — объяснял он своим коллегам.
Ему помешал вошедший в это время в комнату Немов. Покосился глазом, как ворон, на исписанные листы. Напрасно Роман попытался прикрыть их рукой. Евгений, научившийся легко разбирать заковыристый почерк Романа, с удовлетворением сказал:
— Ага. Значит, на столе у тебя уже Новый год, а как в жизни ты его отмечать собираешься?
Роман неопределенно передернул плечами и сел на стул нормально.
— Вообще мы с Ладой на новогодний бал собирались...
Евгений фыркнул:
— Ты когда-нибудь на нашем балу бывал?
— Н-нет. А что?
— Это те же тривиальные танцульки, что бывают каждую среду под духовой оркестр, лишь пьяных побольше. Там только нашему оперотряду место.
— Ну, наверное, в общежитии?
— Да, брат, убогая же у тебя фантазия. Конечно! Поставим с тобой на стол веник...
— Почему веник?
— Вместо елки. И запьем горькую.
Нарисованная перспектива не радовала.
— Ну, а ты что предлагаешь? — рассердился Роман.
— Ты «Карнавальную ночь» помнишь?
— Ну?
— Почему бы нам что-нибудь подобное не изобразить? Создадим инициативную группу из лаборатории НОТ и редакции, соберем молодых специалистов. Не всех, конечно, человек двадцать-тридцать. Поставим прямо в зале елку, вокруг столики...
— В каком зале? — заинтересовался Роман.
— В нашем Доме культуры, конечно! А на сцене капустник разыграем.
— Какой капустник?
— Который ты нам напишешь.
— Я?! — хотел возмутиться Роман, по почувствовал, что идея ему нравится. — Ну, допустим, напишу. А про что?
— Хотя бы про наш многострадальный НОТ. Очень смешная тема.
— Пока не вижу ничего смешного. А кто нам разрешит в Доме культуры пьянку организовывать?
— Не пьянку, а культурное мероприятие, — загорячился Немов.
В комнату вошел Василий Федорович.
— Поздравления твои в принципе пойдут! — сказал он Роману, молча протягивая руку Немову.