Добрые времена
Шрифт:
— Ты плачешь? Почему?
Людмила всхлипнула.
— Ну а все же?
— Почему я такая несчастная? Стоит с хорошим человеком познакомиться... и обязательно что-нибудь не так...
Роман вспомнил рассказ Лады.
— Слушай, а почему ты с Петром Крутовым поссорилась?
Глаза Людмилы стали мгновенно сухими и злыми:
— Лада трепанулась?
— Она просто сказала...
— Просто. Не ссорилась я с Петром, вот ведь какая история.
— Не ссорилась? А почему же расстались?
— Потому. Долго объяснять. Впрочем, тебе расскажу. Как будущему писателю, — усмехнулась она. — Я ведь в этом поселке родилась и выросла. По соседству со мной жил парень один. Витькой звали. Хороший был парень. Мы с ним в одной школе учились. Любили друг друга с первого класса. Когда выросли, жениться надумали. Но он вдруг со шпаной связался, магазин обворовали. Посадили его. Ревела я, как над покойником.
А потом с Петром познакомилась. Он только из армии вернулся. Ходили, гуляли. Однажды вечером сидит он у меня здесь, в этой комнате. Вдруг Виктор входит в телогрейке. Прямо из мест заключения. Ощерился:
— Вот какая наша любовь. Думал, дождешься.
И на Петра кинулся. Дрались они страшно. Но Петр сильней. Ударил так, что Виктор упал и лежит.
Смотрю я на него, и так мне жалко его стало. Я Петру и говорю:
— Уходи! Ты сильный. Проживешь и без меня. А Виктор погибнет. Его спасать надо.
Посмотрел Петр на меня зверем, но ничего не сказал. Он ведь мужик добрый...
— Ну и что? Поженились вы с Виктором? — спросил Роман.
Людмила отрицательно качнула головой.
— Не успели. Зарезали его в пьяной драке. Видишь, какая я непутевая. А сейчас вот и с главным нашим ничего не получилось.
— С Сумароковым?
Людмила вскинула голову, зло посмотрев на Романа:
— А ты откуда знаешь?
— Ну, я же пресса, все сплетни должен знать, — пошутил он, а сердце невольно сжалось при мысли о Ладе.
— Ты его вообще-то видел?
— Конечно. Этакий джентльмен. Прическа — волосок к волоску. Очки в золотой оправе. Отутюжен с ног до головы. Что и говорить, эффектный мужик!
— Человек он хороший! — с ударением на слове «хороший» убежденно заявила Людмила. — Хороший и несчастный. А теперь и я его добила...
— Расскажи, — попросил Роман.
— У нас прошлой весной семинар был секретарей цеховых организаций. Там же, в пионерском лагере. Приехали к нам в гости директор, секретарь парткома и он, Георгий Петрович. Про свою поездку в Америку рассказывал. Интересно, остроумно! Потом его обступили ребята, начали вопросы задавать. А я... Ну, знаешь, как на меня находит? Подошла, взяла его нахально под руку и говорю: «Георгий Петрович, что вы с этими охламонами зря время теряете, пойдемте лучше погуляем! Смотрите, какая красота вокруг!» Он заулыбался и говорит: «На пленэр? С полным удовольствием! Извините, товарищи!» Любимов оторопел, исподтишка кулак показал и вдруг как брякнет: «Вы надолго? А то ужин скоро». А я ему язык показала и отвечаю: «Навсегда».
Роман рассмеялся:
— Ну, Людмила! Прямо атаман в юбке!
А Людмила вдруг снова погрустнела, видно, вспоминая что-то свое. Да, она любила его, любила без оглядки, не строя никаких планов, хотя втайне и надеялась, что все образуется и они будут всегда вместе.
— Ну а сейчас как? — спросил Роман.
— Потом Сергей Михайлович меня в партком пригласил. Оказывается, кто-то из нашего цеха анонимку написал. Что я, дескать, с главным гуляю. Разумов долго меня убеждал, что мне надо расстаться с Сумароковым. Но я бы на решилась, если бы...
— Если бы что?
— Видать, Разумов и с Георгием потолковал. И тот дрогнул, пообещал твердо разорвать отношения со мной. И оправдание нашел: дескать, такая разница лет. Он старик, а мне, мол, жить да жить. Постарался сказать мне поделикатнее об этом. Но ты же меня знаешь!.. Я его так отбрила, век помнить будет! «Староваты, — говорю, — вы для меня, это правда. Мне мужичка помоложе да покрепче надо!» Он как ошпаренный от меня отскочил...
Она сердито начала тормошить Романа:
— Давай одевайся скорей. А то скоро соседка встанет. К чему лишние разговоры?!
Роман быстро оделся. Людмила вышла за ним в прихожую, сжимая у ворота голубой халатик.
— Ну вот, — сказал он, неуклюже падевая шапку, — спасибо...
— Постой, — остановила его Людмила. — Ты помнишь наш вчерашний уговор?
— Ну что за глупости! — сказал он самоуверенно, пытаясь обнять ее.
— Нет, это не глупости, — ответила она, уклоняясь от поцелуя.
Роман в полусонном состоянии дошел до общежития. Все происшедшее казалось ему чем-то нереальным. В квартире было пусто, и он снова плюхнулся в кровать.
Разбудил его жизнерадостный баритон Аркадия:
— Ну и соня! Мы его там по всему лагерю ищем, а он, оказывается, дома дрыхнет. Ты во сколько ушел?
— Около часу.
— Ну, а у нас самое веселье началось. Любимов разошелся: давайте, говорит, шашлыки на свежем воздухе сделаем. Разожгли костер, начали жарить, а не видно, готовы они или нет. Так сырыми и сожрали. Перепачкались в саже! Утром посмотрели друг на друга — черные, как черти. Умора!
— С Ладой поругался? — негромко спросил Немов, садясь к Роману на кровать. — То-то, я смотрю, она какая-то скучная была...
— Да так, размолвка, — буркнул тот.
— Размолвка-помолвка, — загрохотал от собственного остроумия Аркадий. — Ничего, сегодня на балу помиритесь. Так что вставай, одевайся. Время-то уже два часа дня. Пообедаем, а там и в Дом культуры пора!
Прогнозы Немова относительно новогоднего бала сбывались полностью. Возле общипанной елки тяготился собственным остроумием пожилой затейник.
— Па-прошу всех в круг! — кричал он фальшиво-веселым голосом. — Веселый аттракцион!
— Молодой человек! — обратился затейник к долговязому застенчивому юнцу. — С ножами, надеюсь, обращаться умеете?