Дочь княжеская. Книга 4
Шрифт:
Названия падали в память подобно камням в озёрную гладь, и как те камни, порождали упругие волны. Волны приносили крохотные озарения-воспоминания: вот горянка дарит артефакт Света девочке, покупающей у неё волшебные стеклянные нити, а вот пылает в её руке меч Света в отчаянной попытке убить себя и так освободиться от наложенного Канчем сТруви запрета на смерть…
— Рада видеть вас в ясной памяти, ваша светлость, — сказала Весна, осторожно присаживаясь на край постели.
Прикосновение её маленькой ладони влило в тело силу Света. Немного, но Хрийз хватило: боль отступила еще дальше, и можно было попытаться сесть наконец-то, упираясь спиной в подушки
— Не разговаривайте, не тратьте силы. У нас еще будет время для бесед. Пока вам нужно окрепнуть хоть немного…
Аль-нданна Весна рассказывала, что происходило в мире за прошедшие годы.
После того, как Алая Цитадель пала, Потерянным Землям только и оставалось, что грызться за свою собственную жизнь. Прощать им преступления никто не собирался. Но задавить гниду — то есть, дойти до столицы и установить над страной протекторат Империи, — не получилось.
Слишком истощены были силы защитников Третьего мира. Не потянули бы они полномасштабную войну на территории врага. Впрочем, у врага тоже шло не всё гладко. Едва стало ясно, что затея с восстановлением портала в материнскую империю провалилась больше, чем полностью, сторонников и авторов данной затеи быстро привели к ногтю. Они держались в том числе и за счёт угрозы из Третерумка: уж всяко за лояльность власти их ожидала награда, а их идейных противников — кара. Угроза исчезла, исчез и страх.
В Потерянных Землях сменилась власть.
— Прислали послов, — рассказывала аль-нданна Весна, ловко скручивая обычную нить в магическую стеклянную. — Когда услышали, что вы пришли в себя, ваша светлость.
— Я…
— Уважать они вас начали за ваши деяния. Вы простите меня, ваша светлость. Но я бы… я бы не сделала, того, что вы сделали. Не смогла бы.
— Мы всё равно уже умирали, — тихо отвечала Хрийз. — За нами неумершие уже приходили. Они бы сожрали нас.
Аль-нданна Весна вроде бы не делала ничего такого особенного. Просто сидела рядом, просто занималась своим делом — сотворяла стеклянные нити из обычных. Хрийз знакомо было это дело, она и сама так умела… когда-то. Сейчас не взялась бы повторить, слишком мало сил у неё оставалось, дай-то небо хотя бы просто дышать, без боли. Но присутствие аль-нданны само по себе странным образом приносило облегчение.
Голова прояснилась. Отступил бесконечный гул в ушах. И даже можно было разговаривать, переводя дыхание не так часто, как раньше.
«Она меня лечит», — поняла Хрийз. — «Не знаю как, но лечит. Как умеет, а умеет, судя по всему, хорошо…»
— Почему… сжечь хотели…
Молчание. Вязкое, как тёплая патока. Чувствуется, что аль-нданна отвечать не хочет. Но ответит, потому что ещё больше не хочет врать.
— После падения Алой Цитадели, — сказала она, — очень уж нежить оживилась вокруг. Буквально из земли полезла. Нежить, умертвия, подселенцы…
— Подселенцы… — прошептала Хрийз, чувствуя озноб по всему телу, от пальцев ног до самой макушки.
Горянка так это сказала… Сразу стало ясно: ничего хорошего эти самые подселенцы из себя не представляли.
— Это души, проклятые и обглоданные души, вырвавшиеся из недр Цитадели на свободу, — пояснила аль-нданна, не поднимая головы. — Они бродят ночами и захватывают… тела. Kакие могут. Обычно — животных, птиц. Но могут и человека… Особенно если человек ослаблен, как…
— Как я, — поняла Хрийз.
— Как вы, ваша светлость. Поскольку любого подселенца питает искорёженная магами Опоры стихия Смерти, то они очень опасны. Очень и очень опасны. А способ совладать с ними всего один: Огонь и Свет. Каждая погубленная ими жизнь, будь то жизнь животного, птицы или человека, усиливает их многократно. И ничего им больше не надо, кроме как жрать и жрать, всё больше и больше. Не сожжёшь сейчас, потом пожалеешь. Если останешься в живых. Поначалу-то… жалели. Когда жертвой становились маленькие дети. Потом жалеть перестали. Патруль княжеский… бдит. С родителей-то что возьмёшь, особенно если не маги они. Поэтому…
Судя по тому, как запиналась аль-нданна, взрослая женщина, высший маг, повидавшая в жизни немало крови, в том числе собственной, дело в Сосновой Бухте с этими подселенцами было совсем дрянь.
— Решили, что ваше тело… захватил один такой вот…
— А проверить… как-то… можно было?
— Мы разделились, — отвечала аль-нданна. — Я была против, господин тБови был против. Другие… выступали за. Их мнение перевесило.
— Почему костёр потушили тогда? — спросила Хрийз.
Вопрос не праздный. Если все уверены были, что в тело княжны вошёл подселенец-умертвие, так и надо было довести погребальный обряд до конца!
— Всё изменилось, когда из огня вылетел ваш фамильяр. Он ради вас принял на себя стихию Смерти, за вами отправился через Грань… и вернулся. И Данеоль Славутич остановил…
Остановил казнь, дополнила Хрийз про себя то, что аль-нданна не решилась произнести вслух. Ничем иным это быть не могло. Казнь, замаскированная под заботу о людях. Дело было даже не в том, что Хрийз в своё время, ещё в детстве на Земле, прочитала тонны романов про средневековых королей и королей выдуманных фэнтезийных миров. Она как-то сразу и очень остро поняла, что — мешает.
Тем, что единственная наследница старого князя. Тем, что выжила, когда должна была умереть. Вот ведь досада какая! Всего-то навсего оставалось аккуратно прибрать к рукам бесхозное княжество, а эта сопля, глядите-ка, выжить посмела! Объявим умертвием и спалим, от греха. Ещё славу скорбящего героя себе соберём на этом.
Гнев плеснул в душу жарким пламенем.
А они ведь ходили рядом, поняла Хрийз. Ель вовремя успела с оберегами своими! Не показалось тогда, не бред был. Ходили рядом, достать хотели, и — не могли. А может, им законность соблюсти важно. Мол, мы ни при чём, сама померла. От сердечного приступа.