Дочь мэра

Орлова Юлианна

«Исаев, наглость второе счастье? Кто ж такие букеты домой шлет? У господина мэра могли бы возникнуть вопросы, если бы я не припрятал».

Первым делом догнать не могу, кто это. Не понял. Мэр…цветы. Яна.

Промаргиваюсь, и вижу, что «Боец». Еще не проснувшийся мозг начинает анализировать, хлобысь…

Миша Белов, ага.

Какой еще букет? Я ей ничего не слал хотя бы просто потому, что хер знаю, где она живет. Но теперь наберусь наглости и пришлю, как пробью. Это че ха хуй с горы ей там букеты шлет? Я чет не догоняю…Или я тупой, или лыжи не едут.

Сразу перезваниваю брату Облачка и моментально получаю ответ с того конца провода:

— Я уже успел соскучиться, Богдан Исаев.

— Нихера не дарил, это че такое? — вместо приветствия сразу перехожу к делу. Продрав глаза, не могу догнать, че за время дня и ночи. Навожу резкость на наручные часы и охереваю. Только восемь вечера, а я тут уснул явно давно.

Повисает молчание.

— Ага. Ну тогда и мне интересно, что это за всратый веник.

Пиздец.

— Ну-ка адрес скажи ваш, — хриплю в ответ.

Глава 35

ЯНА

Я честно пытаюсь сказать отцу прямо в тот день, как прихожу домой после свидания. То есть буквально иду к нему в кабинет, робко стучу, и даже слышу в ответ угрюмое «да». Но стоит мне зайти и увидеть папу в таком подавленном настроении, заваленным работой, язык не поворачивается добавить ему еще и новых переживаний сверху.

Вот почему ни в этот день, ни наследующий я ничего не говорю ему, зато от мамы узнаю подробности…

— Дочь, ты к папе заходила в кабинет сегодня?

Она раскладывает тарелки и чашки. Миша еще дрыхнет, сказал его не будить по утрам, пока он дома. Хочет почувствовать себя нормальным человеком, вот почему завтракаем мы обычно втроем. Но сегодня с утра нас только двое…

— Сегодня? Разве он все еще…там?

— Со вчера с делами своими решить не может. К черту эту должность в его возрасте, знать ничего про нее не хочу! Скорее бы Рус к делам перешел, я не выдержку это все…А эта ситуация…

Мама резко замолкает, и отходит в сторону.

— Какая?

Мой вопрос явно напрягает ее, она переводит на меня нечитаемый взгляд и обреченно выдыхает.

— Вот…Язык помело. Папа строго настрого просил тебе ничего не говорить, Ян.

— Да что случилось?

— В аэропорту людей в заложники взяли. Потребовали лично папу для урегулирования вопроса. Ты не волнуйся только, они спросили про тебя. Мол вы бы приехали, будь тут ваша дочь? Папу переклинило от этой ситуации, все живы, конечно, но нервы потрепались.

Мое сердце со всей дури летит куда-то в пятки, разбиваясь на мельчайшие осколочки. Ужас захватывает тело.

— И ты молчала?

Как я могла вообще этого не знать? Как?

— А разве по новостям не говорили? — спрашиваю абсолютную тупость.

Я точно уверена, что ничего подобного не видела в мессенджерах, даже больше…никто о таком и не говорил. Сразу становится очень стыдно. Волнительно и страшно…У папы столько проблем, а еще сверху чуть не накинула ему волнений.

— Нет, никаких журналистов не было. Только шапочно и по верхам поведали. Дело касалось внутренней безопасности. Отец мне строго настрого запретил кому-то говорить и распространять информацию. И что я сделала? Все слила первым делом…

Холодный пот проступает на коже. Заложники в нашем городе? Это звучит настолько дико, что я даже не сразу могу в это поверить. Но мама врать не будет, и папа, очевидно, не на прогулке был…

— Ужас. Какой ужас. Кто-то пострадал?

— Девочку взяли в заложницы. Переговоры шли долго. Запугивали долго, но девочка не пострадала. Преступников схватили…

Никто не пострадал. Ну какой же это ужас, оказаться в настолько неудачное время и в таком неудачном месте.

Эта новость меня оглушает. И я так и не решаюсь все рассказать родным. Пару дней подождет ведь, да? Неделю. Пока все не устаканится и не наладится у нас.

В универе у меня столько дел, что я не знаю, как вообще себя до кучи собрать, чтобы все успеть.

Близится сессия во втором учебном заведении, и все накладывается снежным комом на мою практику. Туда я прихожу на два часа позже того времени, к которому должна была бы быть. В итоге отхватываю нагоняй, делаю самую сложную работу и выхожу из стен госпиталя позже своего обычного времени практически без сил.

Мне удается доехать домой быстро, устало поплестись в комнату, забывая об ужине. Аппетита нет, сил говорить тоже. Видимо, по моему уставшему виду все и так понятно, и меня не трогают, давая возможность уединиться в своем личном пространстве.

Я даже отказываю Богдану во встрече, потому что у меня элементарно нет сил подняться с кровати. Ноги и руки гудят, мозги кипят, я просто лежу и смотрю в одну точку, мечтая отключиться. Сон, к сожалению, не идет, и вот я в полудреме и полусознании плыву по чему-то мягкому, пока в дверь не стучатся, а следом и не входят в нее довольно громко.

— Яна, цветы от своего хахаля прятать надо как бы, — Миша заходит в комнату, у него в руках цветы, и я от неожиданности резко встаю с кровати, приглаживая спутанные кудри. — Блин, ты спала? Извини… — он кладет букет рядом с цветами от Боди и тихонечко выходит.

Ничего ему не отвечаю…только слышу.

— Отец как раз уезжал из дома, когда курьер пришел. Ну вы даете…

Кто мы? Не знаю, и знать не очень хочу. Просто падаю обратно на подушки и закрываю глаза в надежде, что смогу уснуть.

Папа, наверное, опять в командировку… То есть сама судьба дает мне пару дней передышки.

В комнате пахнет цветами. Мне бы успеть два реферата написать завтра. Шоколад хочу. Молочный и с орехами.

Хаотичные мысли не мешают все-таки вырубиться. Ну вот и отключилась от приборов, спасибо…