Догоняя рассвет
Шрифт:
— Я доктор Ансель Гарро, — впервые заговорил мужчина, и в его низком голосе, характерном могучему сложению, звучали неожиданные ноты успокаивающей ласки, — не переживай, это сильный алхимический опий. Ты не почувствуешь боли.
Хоть слова его и производили призрачное впечатление заботы, глаза оставались бесстрастны.
Не успела Амари осмыслить то, что ей намеревались причинить какой-то вред, как сознание безвольно погрузилось в крепкий беспробудный сон.
Она не знала, сколько прошло времени, прежде чем жизнь вновь возвратилась в ее тело. Годы, недели, часы — все прекратило существование, оставив
Впоследствии Амари узнает, что дворец — ничто иное, как гильдия ассасинов, где взращивали убийц и продавали их услуги. Девочек принимали немного, но каждой окончательно и без согласия отрезали возможность зачатия. Жизнь ассасина принадлежала Габриэлю Мерсеру, гильдии и ее темному ремеслу. Рождение новой жизни не входило в расчеты исполнителей, принимавших весьма солидные заказы.
Но Амари также узнает, что не все девочки выживали после операции. Некоторые погибали от кровотечения и шока. Сколь бы бережен ни был доктор Гарро, его возможности ограничивали времена не самой развитой медицины. Мерсеру приходилось терпеть убытки.
Впрочем, для того чтобы смерть детей пронизывала Амари до глубины души, ей следовало обладать эмпатией. Гильдия же отрицала право на сочувствие — качество не присущее ассасину. Все, что от ассасина требовалось — убивать уверенной рукой, не тратя ни секунды на сомнения. Даже если прикажут избавиться от соседа по койке. Поэтому в этом месте не принято было заводить ни друзей, ни любовников.
Амари пользовалась репутацией образцовой ученицы, все знали, что со временем она займет высокое положение в гильдии. Но в кое-чем она все же нарушила порядок, и узнай об этом кто-либо, ее имя заклеймили бы позором.
Спустя десять лет после первой встречи с Анселем он неожиданно начал вызывать у Амари интерес. С возрастом доктор Гарро как будто только увеличился, поднабрал мышц, обзавелся редко проглядывающей сединой на темных волосах, добавлявшей его и без того складному образу стати. С Гарро Амари роднило имперское происхождение, взаимная симпатия и усталость от одиночества в ледяных стенах дворца. Их любовная интрижка была полна как безудержной страсти, так и опасности, отчего обрекла себя на скорый конец.
Амари боялась двух вещей. Первая — что этот роман не удастся держать в вечном секрете, над безупречной репутацией девушки висела нешуточная угроза. Но главное — Амари испугалась, что отношения с доктором пробудили в ней чувства, которые гильдия всяческие искореняла.
Амари подавляла эмпатию, убивала без раздумий и готова была вырезать всех, кто встанет препятствием на карьерной лестнице. Она с гордостью взялась исполнить самый крупный заказ в своей жизни — скомпрометировать императора соседнего государства. Она знала, что именно этот заказ откроет ей двери к высокой должности.
Но полюбив однажды, невозможно забыть то, как жизнь может быть прекрасна в нежности, понимании, заботе. Как бы яро Амари ни отрицала теплившуюся чуткость своего сердца, в Иристэде оно по-настоящему зацвело и запело.
Иристэд — город, который должен был проложить путь к вершинам, внезапно погубил все.
Побег
И вот, скитаясь уже изрядное число дней по лесам, Амари позволила себе редкую возможность остановиться в придорожном трактире. Уставшая, лишенная человеческого облика и новостей о событиях в мире, она не торопилась отправиться в постель. Вместо этого Амари села за столик в зале, чтобы послушать разлетающиеся отовсюду разговоры собравшихся путников и выведать обстановку на границе, в окрестностях, на дорогах. Напрягая слух, она ловила занятную беседу возле стойки хозяина.
— … А потом на наш отряд налетела стая юнцов! Все бледные, как смерть, а глазищи красные, будто огнем горят! Вампиры, не иначе…
— Скажешь тоже, вампиры, — донесся до Амари недоверчивый смешок, — обыкновенное хулиганье. Возомнили из себя невесть что.
— Ничего себе хулиганье…
— А эти твои вампиры, должно быть, пили кровь?
— Этого я уже не знаю, я тут же пустил коня галопом и помчался прочь. Еле выжил! Слухи точно не лгут, здесь обитают демоны.
— Частенько мне стали попадаться такие истории, — лениво протянул хозяин заведения. — Похоже, в этих краях завелась шайка разбойников.
Пепел вампиров над скалами должен был подорвать силы клана, но, судя по всему, вампиры стали лишь голоднее и яростнее. Они явно пытались громко заявить о своем существовании, вогнать людей в страх и трепет. Не успела Амари основательно задаться вопросами о мотивах, как внезапно почувствовала за спиной твердый, но осторожный шаг, несущий не смерть, но угрозу.
Горла коснулась ледяная полоска стали. Пальцы Амари с готовностью обхватили рукоять своего кинжала, покоившегося на поясе.
— Наконец-то мы тебя выследили, иногда ты проявляешь сообразительность, — на стул перед Амари опустилась девушка с короткими светлыми волосами, Сара. — Угадай, откуда взялась фора?
— Это был важный заказ, Амари, — заговорил со спины голос Акерлея — еще одной безвольной куклы Мерсера, — неужели ты думала, что тебе доверят его без присмотра? — лезвие в его руке дрогнуло в нетерпении свершить казнь, слегка оцарапав кожу.
Амари замерла в плену вражеского кинжала, упрямым, неподвижным взглядом донося до Сары, что о своем выборе нисколько не жалеет. Нутро горело рвением окончить этот разговор в бою, и каждая клеточка Амари была напряжена в ожидании атаки.
— Уж не знаю, на что ты рассчитывала, — по-деловому продолжала Сара, ухмыляясь, — но пришлось закончить дело вместо тебя. Это заняло время, стоило убедиться, что на теле найдут письмо, а вести дойдут до императора в верном свете. Как видишь, все прошло гладко, несмотря на твою жалкую попытку сохранить де Рокару жизнь.