Долгих лет царствования
Шрифт:
Но всё прекрасно, просто прекрасно. Просто стоять – и всё будет в порядке.
Я попыталась повернуться к вельможам как можно грациознее, но юбка казалась слишком огромной, и я пошатнулась. Прикрываясь ладонью, засмеялись несколько человек в зале, и я почувствовала, как сильно краснеюю.
Я могу сделать это. Могу. Я просто произнесу собственную речь – и всё закончится.
Слова застряли в моём горле. Я знала их – помнила! – но они никак не хотели срываться с языка. Сотня человек смотрела на меня, ожидая, как я наконец-то проиграю, и чем бол- Добрый деньВсегда ли мой язык был столь огромен? Да и комната,
Я могла сделать это. Могла. Просто следует заговорить – и всё закончится. Просто заговорить.
– Я рада приветствовать всех вас с прибытием в столицу – пусть меня и огорчает, что нас заставили встретиться столь трагические обстоятельства, - верно ли это7 Слова казались такими жестокими, такими неестественными, но я продолжала их произносить… Всё в порядке, я не ошиблась, нет…
– Мы все потеряли стольких друзей из-за случившегося – и сегодня особенно ярко ощущаем их отсутствие. Но я знаю, что мы будем сильны, сможем собраться вместе, и горе нас только сплотит. Это честь для нас – помнить о том, что они были с нами и беречь воспоминания о них. Но теперь мы должны вести Эприа вперёд – и сделаем это! – слова рвались с моих губ, то быстро, то медленно, и мой отец бурил меня взглядом, даже не порываясь отвернуться. Постепенно возвращался ритм, и я будто бы забыла, что именно говорила, где находилась… Я только произносила знакомые речи и позволяла словам срываться со своих губ.
И тогда дворяне зааплодировали, а я отшатнулась, вернулась в своё тело, чувствуя, как сильно дрожать ноги.
Я сделала это. Да, я закончила эту проклятую произошло, не знаю, что сказала, но ведь папа мне улыбался, и Холт шагнул вперёд… Да, я правда сделала это.
Я чувствовала гордость – за то, что это был мой успех, - но мне казалось, что прошло целых два часа энергии на речь, длившуюся от силы три минуты… И мне нужно было выремя – мне нужно было присесть и хоть немного успокоиться. Восстановить силы.
Но вед мы всё ещё не закончили. Сначала мне следует встретить каждого из гостей, пуститься в нескончаемый пляс поклонов и реверансов.
– Это сэр Леонард, Ваше Величество, и его жена Изабелла, 0 представил Холт первую пару. – Они прибыли в столицу из вересковых пустошей на востоке нашей страны.
– О, мы были так убиты горем, когда услышали о случившемся на празднестве! – опускаясь в реверансе, воскликнула леди Изабелла. – Столько хороших людей – пожалуй, это просто кошмарно, находиться здесь и вспоминать, каковы они были, когда мы больше никогда их не увидим… А уж как вам было страшно наблюдать за этим…
– Меня там не было, - промолвила я. – И я не видела ничего.
– О, благодарите Забытых за подобное милосердие, как и мы делаем!
– Я помню вашу мать, Ваше Величество! – промолвила леди Изабелла. – Она освещала своим внутренним солнцем каждую комнату, в которой только находилась, и я была так огорчена, когда узнала о том, что она умерла…
– Спасибо вам, - тихо промолвила я. – Это очень приятно с вашей стороны – помнить мою матушку.
– Ваше Величество, - промолвил сэр Леонард, - когда закончатся похороны, надеюсь, у нас будет время обсудить вопрос налогообложения болот. Там небогатые люди, и я уверен, что вы знаете, насколько тяжёлым и ненужным бременем для них являются высокие налоги короля Йоргена.
–
– Я способна обсудить это с вами, - слова сорвались с моего языка прежде, чем меня успели остановить. – Если люди страдают, я должна знать об этом.
Холт посмотрел на меня, и я запнулась.
– Разумеется, мой отец окажет посильную помощь. Но если вы желаете обсудить… - я потеряла свои мысли так же внезапно, как и схватилась за них, но Леонард теперь иначе смотрел на меня, будто бы оценивая.
– О, разумеется, - промолвил он.
Подходило всё больше и больше людей, и каждого я старалась должно поприветствовать. Но я чувствовала себя такой оторванной от всего этого – будто бы действительно не существовало вещи, способной меня к этому миру привязать. Когда я натягивала на губы широкую улыбку, старалась быть дружелюбной и приветливой, казалось, я словно поддразнивала весь мир, слишком радостная для того, чтобы хоронить всех придворных прошлого. А когда я пыталась быть мрачной, то была слишком тиха, холодна и неприветлива – и ничем не примечательная. А когда сквозь всё это прорывались настоящие мысли – только на мгновение я ощущала прилив облегчения, прежде чем осознавала, что всё это не по-королевски, а потом и отталкивала все эти мысли прочь.
Казалось, вскоре всё успокоилось – и вечер потёк так, как должен был. По одну сторону зала была выстроена сцена, и толпа потекла к ней. Там стояло несколько стульев – очевидно, для пожилых дворян, - но самое близкое принадлежало мне. Там не было никаких подлокотников – и значит, мои юбки наконец-то могли поместиться.
Я опустилась на него, благодарная за существование простого стула. Отдышаться не получалось, звуки казались слишком громкими, в ушах звенело, но зато у меня появилась секунда, чтобы восстановить силы – а потом я вновь столкнусь с пугающей неизвестностью.
Артист оказался рассказчиком – и рассказывал о мире из-за моря. Поведал историю, крутя рукоятку и меняя изображение в своей шкатулке, о бедной девице, младшего брата которой поймали на краже хлеба. Она нарядилась мальчишкой и в качестве наказания вместо него отправилась в армию. Случилось это в тёмные дни Эприа, когда всё окутали война и боль, а Забытые бросили мир на произвол судьбы. Но Забытые всё ещё наблюдали за Эприа, показывали свою силу, и они вступились за храбрость и ум этой девочки. Они защищали её, подарили ей власть и дали спасти королевство от разрушения.
Забытых показывали тени, тихий шум ветра, силуэты драконового крыла и элегантные изгибы лебединых шей. Эту историю, как и все при дворе, я прекрасно знала, но рассказчик был просто замечательным, и он превратил даже самые знакомые слова в нечто необыкновенно сказочное и красивое. Все привычные детали стали просто чудом для этой бедной девочки, в которой внутри пылала такая дикая , безмерная храбрость.
Сколько раз я видела это прежде, видела, как художник оживляет тень… Коробочка жужжала, показывая множество рисунков, превращая их в дополнение друг друга, мерцая огнями или шепча что-то для большего эффекта… Но такого я прежде не встречала. Рассказчику свет словно подчинялся, и его история была такая живая…