Дом там, где твое сердце
Шрифт:
Элиза вздрогнула от неприятной ассоциации – не понимая их недавней беседы, Омар случайно назвал её тем же эпитетом, что и Лаймен Стронберг. Новый жених, казалось, ничего не заметил.
– Моя драгоценная любовь, – с почтением, которого он ещё никогда не проявлял по отношению к ней, Омар поцеловал кончики пальцев Элизы, холодной и неподвижной, как статуя, – позволь мне отдать распоряжения женщинам начать подготовку к свадьбе…
Элиза вцепилась в него, не давая сделать и шагу в сторону. Её глаза были испуганными:
– Как, ты покидаешь меня? Прошу тебя, Омар, останься. Пойдём, – преодолевая неожиданное сопротивление, она ввела его в свою комнату. – Я хочу, чтобы этой ночью ты был со мной.
Теперь уже каменное изваяние напоминал её избранник. Глаза его бесстрастно блестели.
– Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе о дальних странах и уложил спать? – осторожно поинтересовался он.
Щёки Лиз Линтрем были пунцовыми, но отступать она не собиралась:
– На рассказы у нас будет достаточно времени после. Сегодня ночью я хочу, чтобы ты поведал мне всё о плотской любви, которую могут разделить мужчина и женщина.
– Дорогая моя, всё о любви не знают даже боги… – слегка снисходительный тон его рассеялся без следа, стоило Лиз повернуться к нему спиной и начать скидывать с себя один за другим покровы из восхитительных тканей чужеземной страны. Омар Лалие, онемев, следил за разоблачением. Не знакомая с восточными традициями обольщения, девушка очень быстро осталась только в прозрачной нижней рубашке и, мило смущаясь, подошла к своему избраннику, чтобы помочь ему раздеться.
Отливающий серебром шёлк с интимным шуршанием соскользнул на пол. Элизабетта вцепилась нежными ноготками в смуглую крепкую грудь, потом провела по ней руками и сомкнула их в кольцо на шее мужчины.
– Вы очень похожи, – неразборчиво пробормотала она. – Только твоя кожа темнее, а вкус приводит меня в восторг… – горячий язычок Лиз скользнул по плечу Лалие.
– Не дразни меня, женщина! – простонал её любовник вслух, и очевидная мука в его голосе озадачила шведку.
– Ты действительно этого не хочешь?
В тёмных глазах араба скакали сумасшедшие чёртики.
– Хочу, хочу… я хочу тебя, – он подтолкнул девушку на постель и упал на неё сверху, смягчив удар ладонями.
Нетерпеливо отодвинувшись, Элиза Линтрем торопилась впустить изменения в свою жизнь: ловкие пальчики исследовали непростую охранную систему мужских штанов.
– Не спеши так, волшебная пери, – пытался он остановить её, но Лиз будто спешила покончить с опостылевшей обязанностью. Словно охваченная лихорадкой, она вся горела, порывисто целовала его горячими губами, ласкала резко и нетерпеливо, разжигая его.
– Принцесса, я не хочу, чтобы ты возненавидела потом эту ночь…
Элиза отпрянула:
– Я не нравлюсь тебе? Я перестала быть для тебя желанной? – дрожащими руками она растормошила свою причёску, и белые пряди окутали её тело лунным облаком.
– А теперь? Ты говорил, что тебе нравится, когда я одета только в свои волосы… Ах да, я забыла, – ухватившись за низкий ворот рубашки, она изо всех сил рванула её, и лёгкая кисея расползлась, словно туман, под её пальцами. Бесполезный отныне кусок материи полетел на пол, а женщина, стоя посреди постели на коленях, горделиво выпрямилась, сознавая свою привлекательность. Она была удовлетворена. – Да, я вижу в твоих глазах безумие, Омар Лалие, ты желаешь меня. Ну так бери свою рабыню, ты заслужил это!..
Но даже её удивила скорость его реакции: спустя долю секунды Омар Лалие уже целовал и покусывал горячим ртом её груди. Постанывая, Элиза вцепилась в тёмные волосы:
– Да, да… Du varm, smaklig… Roligh att… Just nu… – лихорадочно шептала она на единственном языке, который могла в этот момент вспомнить.
На мгновение остановившись, любовник нежно переместил её руки себе на грудь.
– Тебе не нравится, когда я трогаю волосы? Как скажешь. Но, умоляю, поторопись… Nu! – выкрикнула она. Неугомонные пальцы Элизы метнулись к его штанам, извлекли на свободу и обхватили твёрдый и готовый уже к извержению, словно вулкан, предмет его мужской гордости.
– Боже, как он прекрасен! – нежно сжимая и гладя его, благоговейно шепнула Элиза. – Я помню, как ты ласкал меня ртом… а женщина может это делать? Я так хочу узнать тебя на вкус… – не дождавшись ответа, она почти слилась с постелью, потянувшись к нему.
– Не надо, Элизабетта, – неестественно хриплый, сорванный голос над нею не мог принадлежать спокойному и обходительному Омару Лалие. Он вздрогнул, словно сражённый молнией, почувствовав прикосновение её губ. – Я сказал, не надо… jag inte det, ursakta… Nej!2
Женщина дёрнулась, выпрямилась, ужаленная его резкими, нечаянно вырвавшимися словами. Омар явно не контролировал себя, но… не мог же он в эту минуту учитывать лингвистические сложности между ними? Ещё боясь поверить себе, она протянула вперёд руку:
– У тебя на лбу белая прядь. Как странно, я раньше не замечала… Твои волосы не настоящие?! Почему? Твои прекрасные волосы… О, чёрт побери! – застыв на мгновение в позе скорбящей статуи, она втянула глубоко в себя воздух, прикрыла грудь обрывками своей нижней рубашки. Устало скомандовала. – Снимай маску, бастард. Больше для ряженья нет причин. Как же я была слепа, я узнала тебя, а должна была сделать это с самого начала. Давай, Марис Стронберг, поторапливайся! У меня мало времени, до рассвета я ещё могу успеть добраться домой…
Она не следила за выполнением своих распоряжений, а уже ходила по комнате, собирая разбросанную одежду и искушая недавнего возлюбленного ровными полушариями ягодиц. Обнажённый мужчина всё так же стоял, опираясь коленями о растерзанную постель.
– Ты никуда не едешь, – голос его звучал не холодно, но отрешённо. – Почему ты не впала в истерику, узнав обо всём?
– А что изменится от моих слёз? – ожесточённо возразила Лиз. – Ты думаешь, жизнь меня недостаточно била? Ты не увидишь, как я плачу, гнусная тварь…