Дома мы не нужны. Книга вторая. Союз нерушимый
Шрифт:
А в следующем магазине наверное одевалась в последний раз латвийская итальянка; манекены в модной одежде валялись прямо на асфальте, политые дождем и затоптанные неведомо кем – людьми, собакомедведями, или иными тварями. Ага, вот здесь раньше был магазин музыкальных инструментов; почему был? – он и сейчас есть – часть его, заставленная футлярами с баянами или аккордеонами (других инструментов подобной конфигурации она не знала). В углу свалился с полок целый духовой оркестр: здесь израильтянка была полным профаном – узнала только большой барабан наверху.
А командир вдруг смущенно улыбнулся – он, оказывается когда-то в школьном оркестре играл. Даже поднял с пола небольшой футляр, достал из него инструмент:
– Труба, – пояснил он; затем сунул в нее какую-то маленькую блестящую штучку, похожую на часть стетоскопа, – а это мундштук. Попробуем…
Он поднес к губам мундштук, поиграл, вспоминая, пальцами на клавишах и… просто подул в трубу. Затем все таки выдул из нее гамму (это даже израильтянка поняла). В следующее мгновенье впервые в этом мире победно зазвучало «Прощание славянки».
Совсем скоро труба была бережно уложена в футляр – под восторженным взглядом Марио Грассо – и Оксана поняла: здесь будет торг.
Потом был магазин французской небьющейся посуды «Люминекс» с яркими коробками. У Гольдберг дома (там, в Израиле) тоже был такой сервиз – не цветной, темного дымчатого стекла. Так вот он прекрасно бился – в мелкие осколки, почти стеклянную пыль. Но и здесь командир кивнул головой.
Два автомобиля – роскошный «Мерседес» черного цвета и скромный синий «Фиат» – были одинаково бесполезны: у обоих отсутствовала передняя часть с двигателем; а вот чья-то яхта тоже была представлена кормой, но на ней мотор присутствовал. Девушка не сомневалась – этот участок тоже взят на карандаш.
Еще один салон – модной обуви; ага – а это уже намного интересней – вон как напряглась спина Кудрявцева. Вроде бы незаметно, но только не для нее. Здесь была часть магазина оргтехники; мимо стеллажей с планшетами, ноутбуками и мобильными телефонами командир прошел так же, как и раньше – неторопливо, с легкой заинтересованностью, не больше, но израильтянка была уверена – он тоже заметил один ноут – точную копию того, что хранился в сейфе полковника.
Так, здесь часть аптеки – это итальянец точно не отдаст; еще часть автомобиля, теперь разрезанного по диагонали.
– Фу, – девушка отшатнулась от соседнего участка, – в остатках фуры проглядывались коробки с яичными кассетами; часть яиц определенно успела пропасть. Что тут будет через пару дней? Ведь итальянцы не спешат убирать свою территорию. Может теперь, когда нет ни зверей, ни другого чудовища – в модном брючном костюме…
Рядом – сразу два супермаркета, как-то неудачно попавших сюда: оба с кассовыми аппаратами, так что полок совсем немного, да и те пустые – кто-то уже пошарил.
Впрочем, это не их дело, а пока посмотрим, что здесь? А сюда, оказывается, нельзя! Джентале даже растопырил широко руки, не пуская русских с собакой в ту часть лагеря, где сгрудились руины жилых комнат. Именно здесь – поняла Гольдберг – и прячутся остальные итальянцы.
– Что же такого наговорили про нас босс со своей Викторией, что они даже нос боятся высунуть?!
Сделав неполный круг, процессия остановилась на площадке, где когда-то был склад. Теперь здесь был пустой квадрат, заложенный плиткой: почему бы здесь и не устроить торг?
– Уж куда лучше, чем за столом, – хмуро подумала девушка, – где может найтись еще одна бутылка водки; а может и не одна. Обмывать – не дам!
А торг оказался на удивление быстрым. Полковник сразу взял быка за роза. Он перечислил: магазины одежды, парфюмерии, французской посуды, оргтехники,.. ну еще музыкальные инструменты и катер. Всего шесть участков. Покупаю – за каждый по миллиону долларов, – челюсть итальянского босса резко отвисла, словно там сломался какой-то механизм, поддерживающий ее, – или евро, по курсу.
Челюсть быстро вернулась на место:
– Один к одному!
Командир, подумав совсем немного (сразу соглашаться неудобно, точнее неприлично), кивнул. А Оксана, которая совсем недавно даже стыдилась такого обмана – покупки замечательных и нужных вещей на цветные фантики, вдруг зажадничала – что же так дорого? Тут она поймала веселый взгляд Александра – веселый, потому что Джентале наконец кивнул – и устыдилась. И еще в этой улыбке было столько много загадочного, что она поняла – ей сегодня еще не раз придется удивляться. И Оксане это нравилось!
– Итак, мы покупаем все содержимое перечисленных шести участков за шесть миллионов долларов или евро, – немного торжественным и очень громким голосом повторил командир, протягивая итальянцу руку для заключения сделки, и, крепко пожав поданную в ответ ладонь, добавил, – стены и потолки с полами оставляем.
– Надеюсь я не прогадал, – пробурчал в ответ Паоло, – с евро. Доллары-то точно еще в ходу. Ведь это все американцы натворили, верно?
Он обвел свободной рукой лагерь, и уставился в лицо Кудрявцева, словно пытаясь прочесть в нем, когда же они смогут вернуться из этих диких джунглей к цивилизации.
Командир отвечать не стал – сослался на профессора, который скоро приедет, и все ему объяснит.
– Профессор? – озадаченно переспросил итальянец, – у вас есть еще один профессор?
А командира уже не было рядом, как и девушки – они показывали Анатолию, куда сдавать задним бортом прицепа в первую очередь. Когда тракторист, заглушив свой агрегат, спрыгнул к ним, полковник озабоченно глянул вверх: солнце еще не докатилось до середины небосклона, и он удовлетворенно кивнул:
– Рейса три придется сделать… А может быть и больше – закончите тут, можете начинать копать.
Израильтянка мысленно расхохоталась – она представила, какое лицо будет у Джентале, когда ребята начнут поднимать первые узлы и пакеты из откопанных нижних этажей; а еще ему предстояло совсем скоро опять увидеться с профессором…
Полковник повернулся к Паоло:
– Мы пойдем за деньгами, а ты бы велел своим оленя разделать – столько патронов потратили, а он у тебя до вечера пропадет.
– Ничего, – буркнул итальянец, – Марио сам справится.
Он принялся втолковывать что-то своему телохранителю; тот вынул из ножен клинок и завертел его в руках с недоуменным видом. Было понятно, что такой кровавой работой парень прежде не занимался; даже не представлял, с чего начинать.