Домби и сын
Шрифт:
Трудное порученіе для двушки, не имвшей ничего общаго съ почтеннымъ родителемъ! Уврять сэра Барнета, что радушіе, оказанное ей, было въ то же время услугой м-ру Домби, значило бы отважиться на явную ложь, недоступную для невиннаго сердца. Вмсто всякихъ объясненій, Флоренса только поклонилась и поблагодарила сэра Барнета. И опять пришло ей въ голову, что опустлый и скучный домъ отца, гд не могло быть такихъ затрудненій, былъ для нея естественнымъ и самымъ лучшимъ убжищемъ.
Двочки, еще оставшіяся на дач, выбжали изъ комнатъ и изъ сада проститься съ отъзжающей подругой, которую вс он любили искренне и нжно. Даже служанки
Горестныя, но утшительныя слезы! Воспоминанія цлой жизни толпами проносились въ этой истерзанной душ и быстро смняли одно другое. Умирающая мать, страданія любящаго брата, м-ръ Домби, всегда суровый и надменный, всегда отталкивающій сиротливое дитя, прощальная сцена въ дом дяди Соля, нжная грусть Вальтера и его послднія слова, — вс эти образы съ большей или меньшей живостью носились въ воображеніи Флоренсы по мр приближенія экипажа къ родительскому дому, который теперь тмъ дороже становился для нея посл продолжительнаго отсутствія.
Даже Сусанна Нипперъ благосклонно смотрла на домъ, въ которомъ прожила столько лтъ. Пусть онъ скученъ и мраченъ, но въ эту минуту она прощала ему многое.
— Что и говорить, миссъ, — сказала она, — мн пріятно будетъ его увидть. Немного, правда, въ немъ хорошихъ вещей, a все было бы жаль, если бы его разломали или сожгли. Пусть стоитъ!
— Вы съ удовольствіемъ пройдете теперь по старымъ комнатамъ, не правда ли, Сусанна?
— Ну, да, конечно съ удовольствіемъ, миссъ Флой, я и не запираюсь. A все-таки завтра или послзавтра я опять стану его ненавидть. Это ужъ какъ Богъ святъ!
Но Флоренса чувствовала, что она будетъ жить спокойно подъ родительской кровлей. Лучше и удобнй хранить свой секретъ между четырьмя мрачными стнами, чмъ выносить его на вольный свтъ и скрывать оть толпы счастливыхъ глазъ. Отлученная отъ общества людей, она спокойно будетъ продолжать занятія любящаго сердца, не встрчая горестныхъ развлеченій со стороны счастливыхъ отцовъ и дочерей. Здсь, въ этомъ святилищ воспоминаній, она будетъ надяться, молиться и терпливо ждать счастливой минуты, когда возвратится къ ней отеческое сердце.
Экипажъ, въхавшій между тмъ въ длинную и темную улицу, приближался къ жилищу м-ра Домби, и Флоренса, обращенная лицомъ въ другую сторону, видла уже розовыхъ дтей подъ окномъ знакомаго дома. Вдругъ Сусанна Нипперъ, смотрвшая въ другое окно кареты, воскликнула съ необыкновеннымъ волненіемъ:
— Ахъ, Боже мой! да гд же нашъ домъ? Гд онъ?
— Нашъ домъ? — повторила Флоренса.
Сусанна еще нсколько разъ высунулась въ окно и съ безмолвнымъ изумленіемъ начала смотрть на свою госпожу, не думая выходить изъ кареты, которая уже остановилась.
Вокругъ всего дома м-ра Домби возвышался лабиринтъ лсовъ и подмостокъ отъ фундамента до кровли. Камни, кирпичи, глина, известь, груды бревенъ и досокъ загромоздили половину улицы вдоль и поперекъ. Со всхъ сторонъ къ стнамъ приставлены были лстницы, и работники карабкались со своими инструментами,
— Ничего не случилось, Таулисонъ?
— О нтъ, миссъ.
— Въ дом, кажется, большія перемны?
— Да, миссъ, большія перемны, — отвчалъ камердинеръ.
Флоренса прошла мимо, какъ сонная, и поспшила наверхъ. Яркій свтъ со всхъ сторонъ пробивался въ парадныя комнаты, и везд подл стнъ стояли подмостки, на которыхъ работали люди въ бумажныхъ колпакахъ. Портретъ ея матери былъ снятъ вмст съ мебелью, и на мст его мломъ сдлана надпись: "Комната въ панеляхъ. Зеленая съ золотомъ". Парадная лстница превратилась въ лабиринтъ столбовъ и досокъ, a y потолочнаго окна устроился цлый олимпъ стекольщиковъ и мастеровъ свинцовыхъ длъ. Комнату Флоренсы еще не тронули, но снаружи и къ ней были приставлены подмостки, затмевавшія дневной свтъ. Она пошла въ другую комнату, гд стояла маленькая постель. Здсь торчалъ передъ окномъ выпачканный верзила съ трубкой во рту, съ головой, повязанной носовымъ платкомъ.
Немедленно вбжала сюда Сусанна Нипперъ.
— Папенька дома, миссъ Флой, — сказала она, — и желаетъ васъ видть.
— Дома, и желаетъ говорить со мною! — воскликнула Флоренса, затрепетавъ всмъ тломъ.
Сусанна, озадаченная и сама не мене Флоренсы, повторила свои слова. Не медля ни минуты, блдная, встревоженная, Флоренса побжала внизъ. По дорог она думала, осмлиться ли поцловать отца? Сердце, истомленное жаждою любви, давало утвердительный отвтъ.
Отецъ могъ слышать біеніе этого сердца. Еще минута, — и она бросилась бы въ его объятія, но…
М-ръ Домби былъ не одинъ. Съ нимъ были дв дамы, и Флоренса остановилась. Въ эту минуту съ шумомъ и гвалтомъ вбжалъ въ комнату косматый ея другъ Діогенъ, который, посл предварительныхъ прыжковъ, означавшихъ радостное привтствіе, положилъ свои лапы и морду на грудь воротившейся гостьи. При этомъ явленіи одна изъ дамъ испустила довольно пронзительный крикъ.
— Флоренса, — сказалъ отецъ, протягивая руку съ такою холодностью, какъ будто хотлъ оттолкнуть свою дочь, — какъ твое здоровье?
Эта же рука, до которой едва дотронулось робкое дитя, протянулась потомъ съ одинаковой нжностью къ замочной ручк, чтобы притворить дверь.
— Что это за собака? — сказалъ м-ръ Домби, сердитымъ тономъ.
— Эта собака, папа… изъ Брайтона.
— A! — воскликнулъ м-ръ Домби такимъ тономъ, который показывалъ, что онъ понялъ свою дочь. Пасмурное облако пробжало по его лицу.
— Она очень смирна, — продолжала Флоренса, обращаясь къ дамамъ, — только теперь слишкомъ обрадовалась мн. Простите ее.
Тутъ Флоренса увидла, что вскрикнувшая дама уже старуха, a другая, стоявшая подл м-ра Домби, молода и прекрасна.
— М-съ Скьютонъ, — сказалъ отецъ, обращаясь къ пожилой леди, — вотъ моя дочь, Флоренса.