Домби и сын
Шрифт:
Когда, наконецъ, Уаррикъ былъ изслдованъ по всмъ направленіямъ, общество пересло въ карету и отправилось осматривать живописныя окрестности замка къ великому неудовольствію майора, который чувствовалъ себя совершенно утомленнымъ. М-ръ Домби, любуясь, по указанію Каркера, на одинъ изъ замчательныхъ пунктовъ, церемонно замтилъ, что рисунокъ какой-нибудь мстности, набросанный прекрасною рукою м-съ Грэйнджеръ, оставилъ бы въ немъ навсегда пріятное воспоминаніе объ этомъ достопамятномъ дн. Немедленно долговязый Витерсъ, по распоряженію м-съ Скьютонъ, подалъ дорожный портфель Эдии, карета остановилась,
— Боюсь, не безпокою ли я васъ? — сказалъ м-ръ Домби.
— Совсмъ нтъ. Какой же пунктъ должна я рисовать? — спросила красавица съ холоднымъ вниманіемъ.
— Предоставляю выборъ пункта самому художнику, — сказалъ Домби.
— О нтъ, потрудитесь назначить сами, — отвчала Эдиь.
— Въ такомъ случа, — сказалъ м-ръ Домби, — если взять вотъ эту сторону или… какъ вы думаете, Каркеръ?
Случилось, не въ далекомъ разстояніи отъ коляски, почти на первомъ план, расположена была группа деревьевъ, очень похожая на ту, откуда м-ръ Каркеръ наблюдалъ поутру прекрасную леди. Тутъ же, для довершенія сходства, стояла подъ однимъ деревомъ скамейка, такая же, какъ въ рощ, гд сидла взволнованная красавица.
— Если позволите, — отвчалъ Каркеръ, — я указалъ бы на этотъ живописный кустарникъ. Видъ, на мои глаза, очень замчательный и даже любопытный.
Глаза ея устремились по указанному направленію и потомъ быстро обратились на Каркера. Это былъ старый взглядъ, которымъ они обмнялись посл завтрака, но взглядъ уже не двусмысленный.
— Нравится вамъ этоть видъ, м-ръ Домби?
— Чрезвычайно. Видъ очаровательный!
Коляска подъхала ближе къ мсту, очаровавшему м-ра Домби. Эдиь, не перемняя, позы открыла съ гордымъ равнодушіемъ портфель и принялась рисовать.
— Карандаши мои притупились, — сказала она, прекративъ начатую работу.
— Позвольте мн ихъ… или нтъ, Каркеръ сдлаетъ это лучше. Онъ мастеръ на эти вещи. Сдлайте одолженіе, Каркеръ, очините карандаши м-съ Грэйнджеръ.
М-ръ Каркеръ подъхалъ къ дверцамъ коляски, осадилъ лошадь, поклонился и, живописно рисуясь на сдл, взялъ съ улыбкой карандаши изъ рукъ красавицы и принялся очинять. Попросивъ позволенія держать портфель, онъ подавалъ карандаши по мр надобности и любовался работой м-съ Грэйнджеръ, находя, что она съ особеннымъ искусствомъ обрисовываетъ деревья. Во все это время м-ръ Домби величаво и безмолвно стоялъ въ коляск какъ болванъ, a Клеопатра и Антоній ворковали какъ голубки.
— Довольны ли вы этимъ, или желаете большей отдлки? — спросила Эдиь, показывая рисунокъ м-ру Домби.
М-ръ Домби поклонился и отвчалъ, что рисунокъ — совершенство въ своемъ род, и не требуетъ никакой отдлки.
— Удивительный рисунокъ! — говорилъ Каркеръ — искусство, талантъ и вмст такой замчательный… такой необыкновенный сюжетъ!
Комплименты улыбающагося джентльмена равно относились и къ художнику, и къ выбранному пункту для работы; но никто не подозрвалъ тутъ задней мысли. М-ръ Каркеръ съ ногъ до головы былъ воплощенная откровенность. Онъ продолжалъ разсыпаться въ похвалахъ до тхъ поръ, пока рисунокъ былъ отложенъ для м-ра Домби и рисовальные матеріалы убраны. Тогда онъ подалъ карандаши, которые были приняты, съ холодной благодарностью,
— Быть можетъ, — думалъ м-ръ Каркеръ, — даже и этотъ пошлый рисунокъ былъ выполненъ и переданъ его властелину, какъ вещь сторгованная и купленная. Быть можетъ, хотя красавица согласилась на его просьбу съ видимой готовностью, однако-жъ ея надменное лицо, склоненное надъ работой, было лицомъ гордой женщины, завлеченной силою обстоятельствъ въ грязную и постыдную сдлку. Но о чемъ бы ни думалъ м-ръ Каркеръ, онъ постоянно улыбался и, галопируя на своемъ кон, посматривалъ во вс стороны, какъ беззаботный весельчакъ, такъ однако-жъ, что одинъ уголъ его глаза всегда обращенъ былъ на волнующееся перо прекрасной леди.
Обозрніемъ развалинъ Кенильворта окончилась экспедиція ныншняго дня. Здсь вс виды были извстны, и м-съ Скьютонъ не разъ напоминала м-ру Домби, что онъ видлъ все это дома на рисункахъ Эдии. Дамы были отвезены на ихъ квартиру, и Клеопатра на прощаньи пригласила улыбающагося джентльмена пожаловать къ нимъ вечеромъ вмст съ Домби и майоромъ. Три джентльмена отправились въ гостиницу обдать.
Обдъ былъ такой же, какъ и вчера, съ той разницей, что майоръ торжествовалъ уже явно и бросилъ всякую таинственность. Т же тосты въ честь и славу прекрасной богини, то же пріятное смущеніе со стороны м-ра Домби. М-ръ Каркеръ разсыпался въ похвалахъ.
Теперь, какъ и всегда, не было другихъ гостей въ лемингтонской резиденціи м-съ Скьютонъ. Рисунки Эдии были разбросаны по всмъ направленіямъ съ большимъ обиліемъ противъ обыкновеннаго. Долговязый Витерсъ подавалъ чай. Арфа и фортепіано стояли на своихъ мстахъ. Эдиь играла и пла. Ho даже и самая музыка м-съ Грэйнджеръ совершалась какъ будто по заказу м-ра Домби. Дло происходило такимъ образомъ:
— Милая Эдиь, — сказала м-съ Скьютонъ минутъ черезъ двадцать посл чаю, — м-ръ Домби, я знаю умираетъ отъ желанія слушать тебя.
— Надюсь, мама, въ м-р Домби осталось еще столько жизни, чтобы изъявить это желаніе самому.
— Я буду вамъ безконечно обязанъ, — сказалъ м-ръ Домби.
— На чемъ должна я играть?
— На фортепьяно, — сказалъ м-ръ Домби.
— Извольте. Какую же пьесу?
М-ръ Домби назначалъ, и красавица садилась за фортепьяно. Точно такъ же, по желанію м-ра Домби, она играла на арф и пла. Такое холодное, но всегда безпрекословное и скорое исполненіе желаній м-ра Домби, и только одного Домби, разумется, всего мене могло ускользнуть отъ проницательнаго вниманія м-ра Каркера, который казался погруженнымъ въ тайны пикета. Замтилъ онъ и то, что м-ръ Домби, очевидно, гордился своею властью и любилъ обнаруживать ее.
При всемъ томъ м-ръ Каркеръ игралъ хорошо, даже очень хорошо, и занялъ по этому поводу высокое мсто во мнніи Клеопатры, которая такъ же, какъ и онъ, не спускала рысьихъ глазъ съ артистки и ея слушателя. Когда м-ръ Каркеръ, прощаясь, объявилъ, что онъ долженъ, къ великому своему несчастью, воротиться завтра въ Лондонъ, Клеопатра изъявила лестную надежду, что знакомство ихъ, конечно, не ограничится этой встрчей.
— Я то же думаю, миледи, — отвчалъ Каркеръ, выразительно взглянувъ на Эдиь и м-ра Домби, — я почти увренъ въ этомъ.