Домби и сын
Шрифт:
Словомъ въ эти послдніе дни передъ каникулами, вс другіе молодые джентльмены работали изо всхъ силъ, повторяя уроки за цлый семестръ, Павелъ былъ привиллегированнымъ воспитанникомъ, какого не видывали въ этомъ дом. Едва и самъ онъ врилъ такому счастью; но свобода его увеличивалась съ часу на часъ, со дня на день, и вс ласкали маленькаго Домби. Д-ръ Блимберъ былъ такъ къ нему внимателенъ, что однажды выслалъ Джонсона изъ-за стола, когда тотъ необдуманно проговорилъ за обдомъ; "бдненькій Домби!" Павелъ дивился и находилъ, что докторъ поступилъ очень жестоко, хотя краска вспыхнула y него на лиц, и онъ никакъ не могъ понять, отчего товарищъ называлъ его бдненькимъ. Эта чрезмрная
Наконецъ, наступило семнадцатое число. Д-ръ Блимберъ, посл завтрака, обращаясь къ молодымъ джентльменамъ, сказалъ:
— Господа, наши лекціи начнутся въ будущемъ мсяц двадцать пятаго числа.
М-ръ Тутсъ немедленно надлъ кольцо, принялъ гордый видъ а_н_г_л_і_й_с_к_а_г_о г_р_а_ж_д_а_н_и_н_а и, разговаривая съ товарищами о своемъ бывшемъ начальник, безъ церемоніи назвалъ его Блимберомъ. Старшіе воспитанники съ изумленіемъ и завистью взглянули на гражданина, a младшіе никакъ не могли понять, какимъ образомъ Тутсъ не сгинулъ съ лица земли за такую неслыханную дерзость.
За столомъ никто не закинулъ ни полсловомъ насчетъ вечерняго торжества; но въ дом во весь этотъ день происходила страшная суматоха, и Павелъ въ своихъ уединенныхъ прогулкахъ познакомился съ какими-то странными скамейками и подсвчниками, a что всего забавне, при вход въ залу онъ увидлъ арфу, одтую въ зеленый сюртукъ. За обдомъ голова y м-съ Блимберъ приняла какую-то странную форму, какъ будто она завинтила свои волосы, и хотя y миссъ Корнеліи Блимберъ на каждомъ виск красовался прелестный букетъ завитыхъ волосъ, но ея маленькія кудри, неизвстно по какой причин, были завернуты кусочками театральной афиши, и Павелъ съ изумленіемъ прочелъ y ней на лбу "королевскій театръ", a за лвымъ ухомъ "Брайтонъ".
Къ вечеру спальня молодыхъ джентльменовъ превратилась въ магазинъ блыхъ жилетовъ и галстуховъ, откуда на весьма значительное пространство несло запахомъ опаленныхъ волосъ, и д-ръ Блимберъ, посылая своимъ питомцамъ нижайшее почтеніе, веллъ кстати спросить, не пожаръ ли въ ихъ комнат. Но слуга, возвращаясь съ отвтомъ, объявилъ, что парикмахеръ, завивая господамъ волосы, слишкомъ распалилъ щипцы въ жару своего усердія.
Несмотря на слабость и расположеніе ко сну, Павелъ одлся на скорую руку и сошелъ въ гостиную, гд д-ръ Блимберъ ходилъ взадъ и впередъ съ величавымъ и совершенно беззаботнымъ видомъ, какъ будто онъ ждалъ не больше двухъ, трехъ человкъ, которые, быть можетъ, завернутъ къ нему случайно, немного погодя. Вскор явилась м-съ Блимберъ въ самомъ веселомъ расположеніи духа и съ такимъ длиннымъ шлейфомъ, что прогулка вокругъ ея особы составила для Павла препорядочное путешествіе. Посл маменьки пришла и дочка, немного перетянутая, но чрезвычайно очаровательная.
Изъ гостей прежде всхъ явились м-ръ Тутсъ и м-ръ Фидеръ. Оба джентльмена держали въ рукахъ шляпы, какъ будто пріхали издалека, и когда буфетчикъ, при торжественномъ доклад, произнесъ ихъ имена, д-ръ Блимберъ сказалъ: "Прошу покорно, господа, добро пожаловать", и, казалось, былъ чрезвычайно радъ видть дорогихъ гостей. М-ръ Тутсъ, великолпно сіявшій булавкой, колечкомъ и пуговицами, истинно джентльменскимъ образомъ раскланялся съ дамами и величаво протянулъ руку д-ру Блимберу. Проникнутый глубокимъ сознаніемъ собственнаго
— Что ты думаешь объ этомъ, Домби?
Но несмотря на совершенную увренность въ себ самомъ, м-ръ Тутсъ надолго погруженъ былъ въ раздумье относительно того обстоятельства, должно ли застегивать на жилет нижнія пуговицы, или нтъ, и какъ приличне распорядиться оконечностями рубашечныхъ рукавчиковъ. Замтивъ, что y м-ра Фидера они были вытянуты, м-ръ Тутсъ распорядился точно такимъ же образомъ; но когда оказалось, что y другихъ гостей они были отогнуты на фрачные обшлага, м-ръ Тутсъ не замедлилъ послдовать этому примру, Разница касательно жилетныхъ пуговицъ не только нижнихъ, но и верхнихъ сдлалась y новыхъ гостей еще ощутительне, такъ что пальцы м-ра Тутса безпрестанно шмыгали по этой части его костюма, какъ-будто онъ разыгрывалъ на музыкальномъ инструмент труднйшую арію, которая совершенно сбивала его съ толку.
Немного погодя, явились и другіе джентльмены въ модной прическ, въ высочайшихъ галстухахъ, въ ганцовальныхъ башмакахъ, съ лучшими шляпами въ рукахъ. За ними пришелъ м-ръ Бапсъ, танцмейстеръ, въ сопровожденіи своей супруги, которую м-съ Блимберъ приняла очень вжливо и благосклонно. Лакей о каждомъ гост докладывалъ громогласно. Осанка м-ра Бапса былъ очень величественна, и онъ говорилъ съ особой выразительностью, длая ударенія на каждомъ слов. Постоявъ минутъ пять подъ лампой, онъ подошелъ къ м-ру Тутсу, который въ молчаніи любовался своими башмаками, и спросилъ:
— Какъ вы думаете, сэръ, относительно сырыхъ матеріаловъ, привозимыхъ въ наши гавани изъ-за границы: что съ ними должно длать?
— Варить ихъ, — не задумываясь отвчалъ м-ръ Тутсъ.
Этимъ и окончилась бесда, хотя, казалось, господинъ танцмейстеръ не совсмъ былъ согласенъ съ мнніемъ м-ра Тутса.
Павелъ, длавшій теперь глубокомысленныя наблюденія на мягкой соф, обложенной подушками, вдругъ соскочилъ съ этого сдалища и отправился въ чайную комнату дожидаться Флоренсу, которой онъ не видалъ уже около двухъ недль, потому что въ прошлую субботу его не пускали домой изъ опасенія простуды. Вскор явилась она, прелестная, какъ ангелъ, въ своемъ бальномъ платьиц, съ свжимъ букетомъ цвтовъ въ рук. Въ комнат не было никого, кром пріятельницы Павла, Меліи, и другой женщины, разливавшей чай. Когда Флоренса стала на колни, чтобы поцловать маленькаго брата, Павелъ бросился въ ея объятія и не хотлъ оторвать глазъ отъ ея цвтущаго личика.
— Что съ тобой, Флой, — вдругъ спросилъ Павелъ, почти увренный, что увидлъ слезу на щек сестры.
— Ничего, милый, ничего, — отвчала Флоренса.
Павелъ тихонько дотронулся до щеки: на ней точно была слеза!
— Милая, что съ тобою?
— Мы подемъ домой, — отвчала сестра, — и я буду за тобой ухаживать.
— За мной ухаживать! Это что такое?
Павелъ дивился, отчего дв молодыя женщины смотрли на него съ такимъ задумчивымъ видомъ, отчего Флоренса на минуту отворотилась и потомъ опять оборотила на него глаза съ отрадной улыбкой,
— Флой, — сказалъ Павелъ, перебирая рукою ея черные лаконы, — скажи мн, моя милая, правда ли, что я чудакъ?!..
Флоренса засмялась, обласкала его и проговорила: "нтъ".
— A они вс то и дло говорятъ, будто я чудакъ, — возразилъ Павелъ, — желалъ бы я знать, что такое чудакъ?
Въ эту минуту постучались въ дверь, и Флоренса, поспшивъ къ чайному столу, не успла отвчать брату на его вопросы. Павелъ удивился опять, когда увидлъ, что Мелія о чемъ-то перешептывалась съ Флоренсой; но вошедшіе гости сообщили другое направленіе его наблюденіямъ.