Домби и сын
Шрифт:
— Напрасно вы объ этомъ просите, миссъ Флой. Отказать вамъ, вы знаете, я не могу, вотъ мы посмотримъ съ кормилицей, что надобно длать; мн бы хотлось създить въ Чансю, да только не знаю, какъ оставить Лондонъ; хорошо, если бы м-съ Ричардсъ на это время согласилась за вами смотрть.
Полли согласилась на предложеніе.
— Въ этомъ дом веселье никогда не ночевало, — продолжала Выжига, — и намъ было бы глупо съ своей стороны дичиться другъ друга и увеличивать скуку. Если бы какая-нибудь Токсъ, или какая-нибудь Чиккъ вздумала для потхи вырвать y меня два переднихъ зуба, я была бы дура, когда бы подставила ей всю свою челюсть.
Полли
— И выходитъ, — заключила Сусанна Нипперъ, — что мы должны жить но пріятельски, м-съ Ричардсъ, пока вы возитесь y насъ съ маленькимъ Павломъ, только, разумется, не надо нарушать порядка, который тутъ заведенъ. Эй, миссъ Флой, вы еще по сю пору не раздлись? Ахъ, вы глупое, неразумное дитя, ступайте домой!
Съ этими словами Выжига схватила свою воспитанницу и вышла изъ комнаты.
На лиц и во всхъ движеніяхъ бдной сиротки выражалось столько грусти и кроткаго, безропотнаго самоотверженія, что кормилица маленькаго Домби почувствовала глубокое состраданіе, когда осталась опять одна. Сердце несчастной двочки горло пламеннымъ желаніемъ любви — и некого было любить ей! Ея душа проникнута была болзненной тоскою — и никто не раздлялъ ея горя! Никто не брался облегчить бремя ея страданій! Все это какъ нельзя лучше постигало материнское сердце м-съ Ричардсъ, и она почувствовала, что съ этой поры между ней и безпріютной сироткой утверждается родъ довренности, важной и необходимой для обихъ. Флоренса, въ свою очередь, инстинктивно поняла это искреннее участіе, такъ неожиданно встрченное въ незнакомой женщин.
Несмотря на высокое мнніе кочегара о своей супруг, его Полли, такъ же, какъ и онъ, не имла никакого понятія о житейскомъ благоразуміи. Но она представляла изъ себя простой, безыскусственный образецъ тхъ женскихъ натуръ, которыя въ общей масс живе, благородне, врне, возвышенне чувствуютъ и гораздо доле сохраняютъ въ душ всю нжность и сожалніе, самоотверженіе и преданность, нежели грубыя натуры мужчинъ. Быть можетъ, при всей необразованности, ей удалось бы своевременно забросить лучъ сознанія въ черствую душу м-ра Домби, и это сознаніе впослдствіи не поразило бы его подобно яркой молніи.
Но мы удаляемся отъ предмета. Полли въ это время думала только о томъ, какъ бы потсне сблизиться съ бойкой Сусанной и повести дла такъ, чтобы можно было видться съ маленькой Флоренсой безъ бунта и на законномъ основаніи. Случай представился въ тотъ же вечеръ.
Въ обыкновенное время кормилица, по звону колокольчика, явилась въ стеклянную комнату и начала ходить взадъ и впередъ съ младенцемъ на рукахъ, какъ вдругъ, къ величайшему ея изумленію и страху, м-ръ Домби нечаянно вышелъ изъ своей засады и остановился передъ ней.
— Добрый вечеръ, Ричардсъ.
И теперь это былъ тотъ же суровый, угрюмый, неподвижный джентльменъ, какимъ она видла его въ первый день. Онъ уставилъ на воспитательницу своего сына холодный и безжизненный взоръ, и бдная женщина, въ одно и то же время, по невольному движенію, потупила глаза и сдлала книксенъ.
— Здоровъ ли м-ръ Павелъ, Ричардсъ?
— Совершенно здоровъ, сэръ, и растетъ очень скоро.
— Это замтно, — сказалъ м-ръ Домби, съ большимъ участіемъ разсматривая крошечное личико, открытое для его наблюденія. — Надюсь, вамъ даютъ все, что нужно?
— Покорно благодарю, сэръ, я очень довольна.
Но вдругъ, посл этого отвта, на лиц ея выразилось такое тревожное
— Я думаю, сэръ, ребенокъ былъ бы живй и веселй, если бы вокругъ него играли другія дти, — сказала Полли ободрившись.
— Когда вы пришли сюда, Ричардсъ, — отвчалъ м-ръ Домби, нахмуривъ брови, — я, кажется, говорилъ вамъ, чтобы дтей вашихъ не было въ моемъ дом. Можете продолжать свою прогулку.
Съ этими словами м-ръ Домби скрылся въ свою комнату, и Полли имла удовольствіе видть, что онъ совершенно не понялъ ея намренія, и она ни за что ни про что попала въ немилость.
Вечеромъ на другой день, когда она сошла внизъ, м-ръ Домби расхаживалъ по стеклянной комнат. Озадаченная этимъ необыкновеннымъ видніемъ, она остановилась y дверей и не знала идти ей или воротиться назадъ. Домби далъ знакъ войти.
— Если вы точно думаете, что нкоторое общество необходимо для моего сына, — поспшно сказалъ онъ, какъ-будто ни минуты не прошло иосл ея предложенія, — то гд же миссъ Флоренса?
— Ничего не можетъ быть лучше, какъ миссъ Флоренса, — съ жаромъ отвчала Полли, — но я слышала отъ ея двушки, что не…
М-ръ Домби позвонилъ и молча продолжалъ ходить по комнат, пока не явился слуга.
— Сказать, чтобы миссъ Флоренсу пускали къ Ричардсъ когда она хочетъ, чтобъ она ходила съ ней гулять, сидла въ ея комнат, и такъ дале, Сказать, чтобы дти были вмст, когда потребуетъ Ричардсъ.
Желзо было горячо, и Ричардсъ съ усердіемъ принялась ковать. Смло продолжала она доброе дло, хотя инстинктивно и боялась м-ра Домби.
— Миссъ Флоренс, — сказала она, — не худо бы по временамъ заходить и сюда, въ эту комнату, чтобы она привыкала любить братца.
Когда слуга ушелъ передавать приказаніе господина, кормилица притворилась, будто няньчитъ ребенка, но въ то же время ей показалось, что физіономія м-ра Домби совершенно измнилась и лицо его поблднло. Онъ поспшно оборотился назадъ, и какъ-будто хотлъ уничтожить вс эти распоряженія, да только стыдъ удерживалъ его.
И она не ошиблась. Онъ видлъ въ послдній разъ отвергнутое дитя въ печальныхъ объятіяхъ умирающей матери, и эта сцена служила для него вмст откровеніемъ и упрекомъ. Какъ ни были его мысли исключительно заняты сыномъ и его блистательною будущностью, тмъ не мене онъ не могъ забыть этой поразительной сцены. Не могъ онъ забыть, что здсь, въ этомъ предсмертномъ прощаньи матери и дочери, для него не было никакой доли. Передъ нимъ, передъ его глазами, были два прекрасныя созданія, тсно заключенныя въ объятія другъ друга, a онъ стоялъ подл нихъ какъ отторженный посторонній зритель, и не позволили ему принять участія въ этомъ свтломъ проявленіи глубокой истины и безпредльной нжности!
Такъ какъ вс эти образы, со всмн мрачными оттнками, невольно протснялись въ его гордую душу, и никакая сила неспособна была удалить отъ него этихъ воспоминаній, прежнее его равнодушіе къ маленькой Флоренс измнилось теперь въ какое-то странное, необыкновенное безпокойство. Онъ почти чувствовалъ, какъ-будто она наблюдаетъ его, не довряетъ ему, какъ-будто въ рукахъ ея ключъ отъ той задушевной тайны, въ которой онъ и самъ не отдавалъ себ яснаго отчета. Ему казалось, наконецъ, будто въ ней таится врожденное понятіе объ этой неправильно-настроенной струн его души, и будто могла она однимъ дыханіемъ привести ее въ движеніе.