Дон Жуан

Байрон Джордж Гордон

66

«Да, верно. Я забыл. Сейчас устроюТы в прежний полк, понятно, поступай.Катсков! Сведи-ка этого герояВ пехотный Николаевский. Ступай!Красавчика-юнца оставь со мною;Я присмотрюсь к нему. Пока прощай.Ах да, еще ведь женщины; ну, этиПускай пока побудут в лазарете…»

67

Но тут то вдруг, не знаю почему,Красавицы — хоть их и воспиталиВ гареме быть покорными всему,Чего бы только требовать ни стали,По случаю особому семуЗаволновались и затрепетали,Слезами

загорелись очи их,И, как наседки крыльями своих

68

Цыплят, они горячими рукамиМужчин за шеи стали обвивать.Герои, как мы убедились с вами,Отважно собирались воевать.О, глупый мир, обманутый словами!О, гордый лавр! Не стоит обрыватьТвой лист бессмертный ради рек кровавыхИ горьких слез, текущих в море славы.

69

Суворов видел слез и крови многоИ к ремеслу ужасному привык,Но женщин бестолковая тревогаВ нем отозвалась жалостью на миг.Он посмотрел на них не слишком строго(Ведь жалостлив бывает и мясник).Страданье слабых трогает героя,А что герой Суворов — я не скрою!

70

Он грубовато — ласково сказал:«Какого черта, Джонсон, друг любезный,Вы притащили женщин? Кто их звал?Они в военном деле бесполезны!Отправим их в обоз — не то скандал;Закон войны, вы знаете, железный!Пожалуй, я их сразу отошлю:Я рекрутов женатых не люблю!»

71

Британец отвечал его сиятельству:«Они не жены никому из нас.Мы слишком уважаем обстоятельства,Чтобы возиться с женами сейчас.Солдатской службы лучшее ручательствоОтсутствие семьи и меткий глазНе только жены — даже и невестыСредь боевых товарищей не к месту.

72

Турчанки эти пожалели насИ помогли нам убежать из плена,Делили с нами трудности подчасСтоически: коль молвить откровенно,Я видел это все уже не раз,А им, бедняжкам, тяжко несомненно;И я за нашу службу, генерал,Прошу, чтоб их никто не обижал!»

73

Но женщины с тревогою понятнойГлядели на защитников своих,Страшила их игра судьбы превратной,Притом еще пугал их и старикШумливый, юркий, странно неопрятный,Не то смешон, не то как будто дик,Внушал он окружавшим столько страха,Как ни один султан сынам аллаха!

74

Султан для них был полубожеством;Он был роскошный, яркий, как картина,Величие все подтверждало в нем,Осанкой он напоминал павлина,Сверкающего царственным хвостом;Но непонятна им была причинаТого, что и всесилен и великОдетый скромно маленький старик.

75

Джон Джонсон, наблюдая их смятенье,Утешить попытался их слегкаВосточного не знал он обхожденья;Жуан поклялся с жаром новичка,Что за обиду им иль оскорбленьеПоплатятся все русские войска!И это их умерило волненьеВсе девы любят преувеличенья!

76

Вот обняли они в последний разГероев, плача горькими слезамиЧто ожидало их? В ужасный

часФортуна потешается над нами,Зато Незнанье утешает насИ то же было с нашими друзьямиГероям предстояло, как всегда,Сжечь город, им не сделавший вреда.

77

Суворов не любил вникать в детали,Он был велик — а посему суров;В пылу войны он замечал едва лиХрип раненых и причитанья вдов;Потери очень мало волновалиФельдмаршала в дни яростных боев,А всхлипыванья женские действительноНе значили уж ничего решительно!

78

Однако скоро грянет канонада,Какой троянский лагерь не слыхал!Но в наше время автор «Илиады»Не стал бы петь, как сын Приамов пал;Мортиры, пули, ядра, эскаладыВот эпоса новейший арсеналНо знаю я — штыки и батареиПротивны музе грубостью своею!

79

Божественный Омир! Чаруешь тыВсе уши — даже длинные! НародыТы покоряешь силою мечтыИ славою бессмертного похода.Но устарели шлемы и щиты;Монархам ненавистную СвободуПороховой теперь скрывает дым,Но эту Трою не разрушить им!

80

И я пою, божественный Омир,Все ужасы чудовищной осады,Хотя не знали гаубиц и мортирВ оперативных сводках Илиады.Но я с тобой не спорю: ты кумир!Ручью не должно с мощью водопадаСоревноваться… Но, порукой бес,В резне за нами будет перевес.

81

В поэзии мы отстаем, пожалуй,Но факты! Но правдивость! Бог ты мой!Нам муза с прямотою небывалойМогла бы подвиг описать любой!Дела героев! Реки крови алой!Но мне-то как прославить этот бой?Предвижу — Феб от славных генераловИзвестий ждет для новых мадригалов.

82

О, гордые сраженья Бонапарта!О, доблестные тысячи убитых!О, слава Леонида, слава Спарты!О, слава полководцев знаменитых!О, Цезаря великолепный дар, — ты,Доселе в «Комментариях» избитыхГорящий! Всех вас я хочу проситьПрощальным блеском Музу осенить.

83

Зачем я говорю: «прощальным блеском»?Затем, что каждый век и каждый годГерои с новым шумом, с новым трескомВоенной славой потчуют народ.Но тот, кто честно, искренне и вескоОценит их заслуги, — тот поймет:Все эти мясники друг с другом схожиИ все дурачат разум молодежи.

84

Кресты, медали, ленты, галуныБессмертнейших бессмертная забава!Мундиры пылким мальчикам нужны,Как веера красоткам! Любит СлаваИгрушки золоченые войны!А что такое Слава? Вот уж, право,Как выглядит она, не знаю я…Мне давеча сказали, что свинья

85

Способна видеть ветер. Это чудно!Мне говорили, что, почуя ветер,Свинья бежит довольно безрассудно.Но полно толковать о сем предмете;Ведь муза утомилась — видно, трудноИ ей самой писать октавы эти.Читайте песнь восьмую; как набат,В ней ужасы осады зазвучат!