Дорога китов
Шрифт:
Позже, когда утробы наполнились и разговоры стихли, люди принялись чистить оружие, особенно старательно и осторожно отдраивая с лезвий все темные пятна, какие могли. Потом Эйнар поднялся у самого большого костра, и люди молча собрались там, став полукругом, лицом к черному морю, шуршащему галькой. За нашими спинами сырая мгла воровато подкрадывалась с холмов.
– Завтра мы пойдем вглубь страны, - сказал Эйнар, его темные глаза перебегали с одного на другого.
– Колченог, ты останешься здесь. И с тобою еще девятеро.
На это Колченог раздраженно хмыкнул, но согласился - для долгого пешего перехода он не слишком годится.
А еще он знал - узнал об этом позже, - что получит свою долю добычи. Потому что никто ничего не прикарманивал. Так должно было быть. Но на деле все понемножку крали: серебро совали за голенища сапог или прятали под мошонкой, либо под мышками. А кто на этом попадался, бывал наказан так, как решало Обетное Братство, и для начала непременно терял всю свою добычу, да и после всего, в дороге, доставалось ему мучений.
– Мы ищем то, что найти нетрудно: христианский храм Святого Отмунда, - продолжал Эйнар.
– Это единственное крепкое каменное здание во всей округе, с деревянными пристройками. Вот его-то и надо искать. Ворвемся, возьмем, что надо, и сразу обратно. Королевство это нынче крепко защищено, давно те деньки миновали, когда можно было здесь искать доброй поживы, а стало быть, берите только то, что сможете унести - никаких рабов, никакой скотины, ничего тяжелого. Единственное, что нам требуется добыть это... это - ковчег...
– Он запнулся на чужестранном слове и оглядел смущенные лица.
– Это, стало быть, такой ларец, добротно сделанный, резной и украшенный. Вот он-то нам и нужен.
– А что в нем?
– лениво спросил Кетиль Ворона.
Эйнар пожал плечами.
– Кости. Ежели то, что я слышал о таких вещах, правда.
– Кости? Чьи кости?
– с любопытством спросил Иллуги Годи.
– Да почти наверняка этого святого Отмунда, - ответил Эйнар.
– Так эти христиане поступают со своими святыми. Засовывают их кости в ящик и поклоняются.
– Дерьмо, - с отвращением сказал Валкнут.
– Вот ведь колдовская дрянь. И что они там, в Бирке, стряпают?
– И он зачурался, сделав знак-оберег, и все сделали тоже.
– Хороший вопрос, - рыкнул Скапти.
– Что они будут делать в Бирке с этой грудой костей?
Эйнар пожал плечами и мрачно огляделся.
– Вам нужно знать только то, что они снарядят нас на будущий год. Каждый получит достаточно, чтобы справить новую одежду, с ног до головы, и «Сохатый» тоже будет оснащен заново. И вся добыча от набегов останется за нами, кроме того, о чем нас просили.
Все замолчали, кивая головами. А Скапти прочистил глотку и рявкнул:
– Только покажите мне, где они, эти святые!
Те, кто имел понятие, усмехнулись, а Валкнут ему объяснил:
– Святые - это умершие последователи Христа. Их главные годи решают, кто из мертвых лучше - те и станут богами в ихней Вальхалле.
– Решают? Вроде как на тинге?
– презрительно протянул Скапти.
– И никаких сражений?
– Они не верят в сражения, - свысока поучал Валкнут.
– Они верят в смерть, а когда умирают, их называют мучениками. А те мученики, которые по их мнению мучились лучше других, становятся святыми.
Кто знал, те кивали, а кому это было внове, те недоверчиво качали головами. Скапти с отвращением сплюнул:
– Ну, коли у них такой порядок, завтра мы им наделаем кучу мучеников, ничем не рискуя.
Эйнар поднял руку - волосы, как черная вода, бьющаяся вкруг камня его лица.
– Не обманывайтесь. Что там толкуют христиане - дело одно, а это королевство - совсем другое. Считается, что здесь следуют Белому Христу и вроде бы гнушаются битв, но стену щитов выстроят такую, что как бы нам не обдристаться, коль на беду мы наткнемся на нее. Сделаем все быстро и без шума, скоренько войдем и выйдем - резвее, чем Колченог на бабе.
Смех. И Колченогу локтем в бок. А тот ухмыльнулся:
– Слыхал я рассказы о сокровищах, Эйнар. Не меньше драконьего клада. Мне хочется думать, что я не валяю дурака, гоняясь за детскими побасенками.
Настало внезапное молчание, и я удивился - почему Колченог сказал это, тогда как другие, очевидно, держали язык за зубами. Позже я, конечно, узнал, почему Колченог предпочел сказать то, что сказал.
Эйнар снова оглядел всех своими черными глазами.
– Короче говоря...
– Он поднял руку, а Колченог собрался харкнуть.
– Попридержи свое весло, - сказал Эйнар, и Колченог сглотнул.
Эйнар огладил усы и заговорил, поглядывая вокруг.
– Этот монах Мартин, он мудрец, он ныряет в мировое море знаний и выуживает отборный улов. Ламбиссон знает ему цену и прячет его, а Брондольв, как вам известно, денег на ветер не бросает.
Угрюмые усмешки были ответом, и Эйнар поскреб подбородок.
– Я... я обнаружил кое-что, и это заставляет меня поверить, что дела Бирки куда глубже, чем то, что видно на поверхности. Такой змеиный клубок. И когда я узнаю больше, вы тоже узнаете.
Колченог хрюкнул, и это походило на согласие. Другие бродили и шептались друг с другом.
Эйнар поднял обе руки, и настало молчание.
– Итак, мы - Обетное Братство, и у нас двое новичков - Гуннар сын Рогнальда, прозванный Рыжим, и Орм сын Рерика, прозванный Убийцей Медведя. Вы знаете нашу клятву... Есть здесь кто-нибудь, кто примет вызов?
Вызов? Какой вызов? Я повернулся к отцу, но тот молча ткнул меня локтем и подмигнул.
Медленно встал какой-то человек, как-то не слишком ловко. Второй встал с ним, и мой отец с облегчением вздохнул.