Дорога Короля
Шрифт:
Фокусник ответил ей не сразу. Он все еще смотрел вслед убегавшим мальчишкам.
— Что посеешь… — пробормотал он.
И тут Венди увидела, что тот мальчишка, который кинул палку, на полном ходу вдруг споткнулся и растянулся на траве. Странный холодок пробежал у нее по спине: вредный мальчишка споткнулся сразу же после слов фокусника, и на мгновение ей подумалось, что именно они и послужили причиной его падения.
«М-да… Действительно, что посеешь, то и пожнешь», — подумала она.
И снова посмотрела на фокусника.
«Наверное, это была просто складка, — догадалась Венди. — Складка и все».
Она помогла старику дохромать до скамейки, потом прикатила его велосипед, выправила руль и прислонила велосипед к спинке скамьи. И только после этого уселась сама. Собачонка устроилась у фокусника на коленях.
— Какая умная собака! — восхитилась Венди, погладив песика. — А как ее зовут?
— Джинджер. «Имбирь» то есть, — ответил фокусник таким тоном, словно это имя было само собой разумеющимся и он не понимает, зачем ей понадобилось спрашивать.
Венди посмотрела на собаку. Шерсть Джинджера была такой же серой (а может, седой) и такой же спутанной, как и борода ее хозяина. Без малейшего намека на рыжевато-коричневый цвет, свойственный имбирю.
— Но ведь шерсть у нее совсем не рыжая! Даже и не коричневая! — невольно вырвалось у Венди.
Фокусник покачал головой.
— Это неважно. Важна ее суть. А суть у нее от рождения имбирная. Она пряничная собачка. — Он вырвал из спинки Джинджера шерстинку, и собака скорбно на него посмотрела. Шерстинку он протянул Венди, предложив: — Попробуйте-ка.
— Да нет, не стоит, — поморщилась Венди.
— Ну как хотите, — пожал плечами фокусник и, сунув шерстинку в рот, тут же ее съел, с наслаждением причмокивая.
«Господи», — подумала Венди.
— А как вы думаете, откуда берется имбирь? — спросил ее фокусник.
— Что? Вы имеете в виду вашу собаку?
— Нет, приправу.
Венди пожала плечами.
— Не знаю. По-моему, это какое-то растение.
— Вот тут-то вы и ошибаетесь! Имбирь делают так: таких вот пряничных собачек, как наш Джинджер, бреют наголо и перетирают шерсть в ступке, пока не получится порошок. Затем этот порошок выставляют на солнце суток на полтора-двое, и он вскоре приобретает свой знаменитый рыжеватый оттенок.
Венди слушала, развесив уши и широко раскрыв от удивления глаза. Лишь с огромным трудом она заставила себя встряхнуться.
«Нет, пора уходить! — подумала она. — Давно пора!»
В конце концов, она сделала, что могла: убедилась, что со
— Послушайте! — возмутилась она, увидев, что он взял ее дневник и начал его перелистывать. — Это очень личное!
Она попыталась отобрать у него дневник, но он отстранил ее руку, продолжая читать.
— Поэзия… — задумчиво промолвил он. — И к тому же стихи просто прелестные!
— Прошу вас…
— Вы их когда-нибудь публиковали?
Венди бессильно уронила руку и с тяжким вздохом откинулась на спинку скамьи.
— Две подборки, — сказала она, помолчав. — И несколько отдельных стихотворений удалось продать в литературные журналы.
Впрочем, поправила она себя, слово «продать» здесь не годится: ведь в журналах платят только потиражные. И хотя у нее действительно были опубликованы две подборки, но опубликовало их маленькое местное издательство «Ист-стрит Пресс», а потому книжные лавчонки в Ньюфорде были, наверное, единственным местом в мире, где продавались обе ее книжки.
— Романтично. И с этакой оптимистической ноткой… — заметил фокусник, продолжая читать дневник, где перед ним как на ладони были все ее наброски, все незаконченные стихотворения, все черновые варианты. — Но никакой «бури и натиска», столь свойственных ранним романтикам; скорее похоже на «Сумерки» Йитса или… как это называл Честертон? «Мавританством»? Когда обычные вещи кажутся необычными, если посмотреть на них немного иначе…
Венди просто ушам своим поверить не могла! Да кто он такой? Профессор, некогда преподававший английскую филологию и ныне живущий на улице, словно какой-то подзаборный философ из Древнего мира? Нет, это же полный абсурд — то, что она продолжает сидеть здесь и слушать его речи!
Фокусник посмотрел на нее, ласково улыбаясь.
— Собственно, в этом и заключается наша надежда на будущее, верно? Когда мы позволяем своему воображению забегать далеко вперед и просто видеть,не вдаваясь особо в смысл и значение того, что мы видим вокруг. Вы со мной согласны?
— Я… не знаю, что вам и сказать, — пролепетала Венди.
Джинджер спал, свернувшись клубочком у фокусника на коленях. А он, закрыв дневник Венди, пристально смотрел на девушку невероятно синими ясными глазами из-под полей своей дурацкой шляпы.
— А теперь Джон хотел бы кое-что вам показать, — сказал он.
Венди изумленно уставилась на него.
— Джон? — спросила она, озираясь.
Фокусник ударил себя в грудь.
— Ну да, Джон Уиндл! Так те, кто знает мое имя, меня кличут.
— Ах вот оно что!
Ей показалось странным, как легко он переходит с речи образованного человека к просторечию. Даже себя в третьем лице именует! С другой стороны, если на минутку задуматься, в нем странно не только это… Все в нем очень странно!