Дорога под солнцем

Ребезов Алексей

Артём попробовал, но получалось неважно, коса всё время застревала в земле и косила плохо.

– Не получается, дед, – расстроенно протянул Артём.

– Я тебе говорил, что пятку всегда прижимай к земле и обращай внимание только на неё, про траву не думай, пробуй и веди плавно. Вот видишь, получилось, тебе нужно ручку у косы немного поднять, ты сильно наклоняешься, не твоя высота, я пониже, мне нормально, давай сделаю.

Дед поправил ручку, и косить действительно стало легче.

– Уже получается, да, дед?

– Конечно, молодец, видишь, как трава ровно ложится, кстати, косить нужно только утром или вечером, когда трава вся в росе, иначе сухая трава косится трудно, давай покажу, как косу точить нужно.

Дед взял точильный брусок, нижний край ручки косы, опёр о сапог, а саму косу взял за верхнюю часть, ближе к острию на конце, и принялся водить бруском с двух сторон, взад и вперёд, быстро-быстро, смотрелось красиво, и коса была заточена что надо.

– Теперь пробуй, есть разница?

– Есть, конечно, я даже не напрягаюсь, трава сама косится.

– Вот то-то же, теперь тебе надо всё скосить до самой дороги, чтобы всё поле чистое было, трава потом высохнет, и я с бабушками её соберём и на компостную кучу отнесём, для удобрения, понимаешь?

– Да разве можно всё это скосить, тут неделю трудиться надо, – с тоской в голосе протянул Артём.

– Глаза

боятся, а руки делают, давай, Артём, вперёд, завтракать полдесятого будем, после и отдохнёшь.

И Артём принялся косить, до завтрака скосил изрядно, даже сам удивился, наверное, одну четвёртую всего пространства до дороги. Сам процесс ему понравился, там, где была трава около метра высотой, теперь был газончик, и можно было пройти, не замочив ботинки даже во время дождя. Завтрак, как всегда, был сытным, вместе с парным молоком и пирогами, что-что, а кормили бабушки в деревне, как говорится, на убой, роту, наверное, можно было накормить.

После завтрака Артём снова косил, но до конца не докосил, много ещё оставалось. Тётя Таня его забрала на другую работу, вместе с тележкой и лопатой они пошли собирать в поле «коровяки», чтобы всё лучше росло, как объясняла бабушкина сестра. Артёму этот вид занятий меньше всего нравился, но делать было нечего. Дядя Серёжа всё это время вместе с дедом строили сарай для хранения керосина, часам к трём дня осталось только положить крышу.

– В следующий раз доделаешь, давайте обедайте, и вам пора уже собираться, электричка из Бородино уходит в 18:15, вам в четыре надо выходить уже, – сказала бабушка.

Время оставалось, только чтобы умыться после работы, переодеться и поесть, что они и успели сделать. В обратный путь с пустыми рюкзаками, что называется, налегке и выполненной миссией, после прощаний и напутствий тронулись в сторону станции. Пока весна да лето, можно было себе это позволить, а когда подойдёт сезон, то рюкзаки будут всегда полные, туда с продуктами, обратно с урожаем, будь то картошка, кабачки, яблоки, варенье или грибы. Артём знал, что начиная с середины июля пойдёт сезон грибов и от них ждут полные корзины с подберёзовиками, чернушками, лисичками или белыми грибами. Всё это складывалось в огромные тазы, перебиралось, сортировалось, сушилось в печи, консервировалось и потом распределялось по семьям. Зато у каждой семьи по осени была полная чаша. Под каждой кроватью стояли банки с вареньем, мёдом, грибами, огурцами, помидорами, патиссонами, баклажанами. На балконах хранились картошка, квашеная капуста, чеснок, кабачки и многое другое, на всю долгую русскую зиму всем необходимым были обеспечены, летний труд вознаграждался сторицей. Таким образом складывалось сельскохозяйственное трудовое обучение Артёма, чему он совсем не противился.

Глава VIII

Жизнь в Буэнос-Айресе. Продолжение

Через пару дней в Буэнос-Айресе была сильная гроза, дождь так сильно лупил по крыше, что Артём, несмотря на то, что было пять часов утра, вышел на балкон; то, что он увидел, его потрясло. Дождь шёл такой сплошной стеной, что соседнее здание, находящееся в 30 метрах, не было видно, и воздух был такой сырой, что запершило в горле при его вдыхании, а по полу балкона текли потоки воды. Артём поспешил юркнуть обратно в комнату и опять лёг, вслушиваясь в звук дождя.

«Это и есть, наверное, знаменитый тропический ливень, в прямом смысле как из ведра. Хотя здесь не тропики», – подумалось ему. После чего он опять заснул, звук его убаюкал.

Когда он проснулся уже в 10 часов, то ярко светило солнце в маленькое окошечко и был виден краешек абсолютно голубого неба, а от дождя даже не осталось и следа. Он встал, оделся и спустился вниз, собираясь сходить в магазин. Внизу он встретил жену Александра, она убирала пол на первом этаже с помощью секадора, такой палки типа швабры с резиновой полоской на конце, чтобы смахивать воду.

– Привет Лена, – сказал Артём.

– Привет, куда собрался то?

– Пойду в магазин за хлебом, может, ещё чего возьму к чаю.

– Думаю, тебе лучше в отеле посидеть, – сказала она вполне серьёзно и потом ещё добавила: – Если, конечно, у тебя нет резиновой лодки или водолазного костюма.

– А при чём здесь костюм, шутишь, что ли?

– Вовсе нет, пойди, посмотри, сам увидишь.

Артём открыл дверь, вышел на площадку и встал как вкопанный. Только сейчас он понял, почему в этом районе все двери, ворота и входы в здания расположены на высоте не менее полутора-двух метров. Все улицы и переулки, не говоря о тротуарах, в обозримом пространстве превратились в реки, глубиной от метра до полутора, и вода плескалась у крайней ступеньки отельной лестницы, которых было около десяти. Из-за сильного дождя ливневые стоки не справлялись с возросшим потоком воды, и поэтому вода достигала такого уровня. Никогда раньше Артёму не доводилось видеть ничего подобного, машины, припаркованные на тротуаре, стояли в воде по стёкла, немного вдалеке проезжал городской автобус, и его огромные колёса были полностью под водой, он ехал, благо выхлопная труба была выведена на крышу. Много людей толпилось у своих дверей, которые, по всей видимости, обсуждали эту проблему, но уныния или горя на их лицах не было, видно, что они привыкли уже давно к такому. Справа от отеля появилась деревянная лодка, в которой несколько человек плыли, видно, по своим делам, бродячие собаки жались на островках суши и на высоких подъездных площадках. Артём аж присвистнул от увиденного, вслед за невиданным ливнем его ждало очередное удивление, ведь это не Венеция и не бунгало на Мальдивах. Он вернулся к себе в комнату, а оттуда спустился к Лене на урок испанского. Естественно, разговор начался с обсуждения увиденного. Лена объяснила, что сейчас сезон дождей и это обычное дело, а через три-четыре часа вода спадёт и снова будет сухо, и что такое не везде, а конкретно в районе Бока, так как он расположен в низком месте, в излучине реки, практически на одном с ней уровне. Изучение языка проходило успешно, Артём быстро и легко усваивал все темы, чем удивлял Лену, для которой испанский был первым иностранным языком в её жизни. Через несколько занятий он уже подумывал поменять педагога, жену Александра, на настоящего преподавателя испанского, носителя языка, Ольгу Ивановну, дочь русских эмигрантов, с похожей историей, как у случайного знакомого в кафе, Евгения. Она приходила иногда в отель давать уроки всем, кто этого хотел, и брала за урок три доллара, меньше, чем жена Александра, естественно, создавая конкуренцию, поскольку качество преподавания было намного выше. Александр со временем ей запретил вести уроки в отеле, и пришлось ездить на занятия к ней домой в уже знакомый район Бажестер, где проживало много выходцев из России. Вообще, жизнь в отеле постепенно вырисовывалась и становилась Артёму всё понятнее. Александр образовал вокруг себя наподобие клана или группу единомышленников для поддержки. Кто в него входил: семья, которая жила на первом этаже, рядом с комнатой Александра, муж с женой лет сорока пяти и двумя

сыновьями 17 и 19 лет, из которых никто и нигде не работал, а жили они в отеле уже месяцев семь и проедали деньги, привезённые из России после продажи квартиры. Александр, что называется, с барского плеча иногда находил какую-нибудь разовую работёнку для сыновей, типа покрасить что-либо. Жена семейства, крупная простая женщина, все дни напролёт готовила, стирала, мыла, её муж, наоборот, худенький, небольшого росточка мужичок, целыми днями проводил время за телевизором. Они приехали, кажется, из Киргизии, какого-то мелкого городка. Они держались за Александра, как за спасителя, и всегда были на его стороне. Ещё одна семья из пяти человек, муж с женой лет 35–37 и три сына 7, 10 и 14 лет, жила на втором этаже. Они были в Аргентине шесть месяцев, тоже нигде не работали, хотя супруг иногда куда-то ходил, видимо, на разовую работу, а дети все дни проводили в отеле, они приехали из Кургана. Пожилая супружеская пара, пара старичков, как их определил Артём, непонятно, что они делали, жили в отеле в течение трёх или четырёх месяцев, брали уроки испанского у жены Александра и всегда были тоже на его стороне, а он, получая с них деньги, естественно, за них. Они жили, видимо, на свою пенсию, которую получали из России. Также там на первом этаже жила ещё супружеская пара с ребёнком лет пяти, глава семейства был моряком, в своё время сошёл на берег в Аргентине, да и остался, а потом к нему приехали жена с ребёнком. Они жили в отеле полтора года и ждали документы, гражданство, а затем уже намеревались поехать с ними дальше, например в Штаты. Он работал в порту грузчиком, жена иногда где-то что-то убирала, видимо, на жизнь хватало. Они дружили с Александром семьями, часто вечерами болтали вместе за телеком и пили пиво, которое Александр притаскивал из супермаркета большими сумками. Кстати, аргентинское пиво Артёму понравилось, было очень вкусное, с насыщенным ароматом, делалось оно на основе природной горной воды с Анд. Самое лучшее для Артёма было пиво марки «Килмес», он только его и покупал, это, конечно, сильно сказано, но литр в неделю или в десять дней, может быть, выходило. Остальные постояльцы отеля были самые разноплановые, да и была здесь представлена почти вся территория бывшего Советского Союза. Семья из Харькова с мальчиком лет семи, кореец из Алма-Аты лет 37, жил один и особо ни с кем не разговаривал. Две молодые женщины из Череповца лет 27–29, семейная пара из Челябинска с сестрой жены. Одна женщина, лет 30, приехала из Владивостока с целью найти себе мужа в Аргентине и т. д. Жильцы, или, если можно так сказать, обитатели отеля, иногда менялись, раз в две-три недели обязательно кто-нибудь съезжал, а заселялся новый жилец. Все эти люди приехали в Аргентину по разным обстоятельствам, кто-то бежал от разных неприятностей, в том числе этнических, кто-то пытался спасти своих сыновей от службы в армии, кто просто устал от безысходности там и приехал в поиске лучшей жизни или каких-то перемен. В общем, здесь были люди из Якутии, Магадана, Новосибирска, Минска, из Молдавии и Крыма. Из Москвы был только один Артём. В отеле жили ещё и аргентинцы, но не только. На четвёртом этаже, на котором в последнем номере проживал Артём, жили ещё по порядку от лестницы. Молодая парочка аргентинцев лет 20, они практически не выходили из своего номера и всё время кувыркались в постели, судя по звукам, доносившимся из их комнаты, тем более что двери были тонкие, металлические, с витражами из непрозрачного стекла и закрывались неплотно. За ними сразу жила семья из Боливии из трёх человек, муж с женой и ребёнком, девочкой лет 10. Муж работал в овощной лавке и уходил с утра на работу, а жена сидела дома с ребёнком, причём девочка в школу не ходила. Непосредственно с номером Артёма жил негр преклонных годов, наверное, ему было около 55, но точно нельзя было сказать. Он был здоровенный бугай с круглым лицом, начинающей седеть шевелюрой и небольшой лысиной на самом затылке. Днём негра никто не видел в отеле, он появлялся под утро, а уходил поздно вечером, в промежутке, видимо, спал. Он был молчалив, ни с кем не здоровался и не разговаривал, иногда, впрочем, днём разговаривал в полголоса сам с собой, в общем, был странный недоброжелательный тип. Артём однажды уловил несколько выражений, исходящих из его комнаты через стену. Смысл их был в том, что негр не был рад, что он негр, имел какие-то проблемы на работе из-за этого, по всей видимости, к тому же он ещё и был сильно выпивши, судя по тому, как он произносил и растягивал слова. После данного монолога послышался удар об пол и звон разбитого стекла, как видно, раздосадованный постоялец метнул бутылку в угол комнаты. Артём увидел его в то утро, он шёл по коридору и ловил плечами стены. Жена Александра, чертыхаясь и кляня постояльца на чём свет стоит, долго убирала номер, коридор и балкон возле его комнаты. Так все и жили в так называемом русском отеле, как его окрестили местные жители. Однажды Артём невольно чуть не стал виновником разборки, а причиной всему стали несовершенные системы водостоков, которые от рукомойников и раковин для мытья посуды и стирки с верхних этажей вели вниз в канализационные люки, а также природная скрытность Артёма. Но об этой системе Артём тогда ничего ещё не знал. Все сливные трубы в местах стыков не были проварены или соединены каким-либо патрубком, а просто вставлялись одна в другую под углом, и между ними было пространство в три пальца шириной. Когда вода текла без напора, слабым потоком, то не было проблем, она перетекала из одной трубы в другую, но когда поток усиливался, то всё это устремлялось мимо трубы в эту щель и падало вниз. Придумать такое нарочно нужно было бы постараться, но незамысловатые аргентинские сантехники сделали так, даже не задумываясь. Так в один прекрасный солнечный денёк Артём решил вымыть всю скопившуюся за неделю посуду, для чего он, заткнул слив в раковине, свалил туда всю посуду, залил в неё моющей жидкости и воды. После мытья он вынул затычку, собрал посуду и преспокойненько пошёл к себе в номер. Спустя минуты три или пять с первого этажа прибежали сыновья Кручёных, это была их фамилия, Артём в это время вышел и стоял на балконе.

– Слушай, – сказал старший, которого звали Стас, пристально с прищуром глядя на Артёма, – ты не знаешь, кто сейчас на нас воду вылил жирную. – Последнее слово он произнёс с особенным чувством отвращения.

– Нет, понятия не имею, я не видел, – простодушно и искренне ответил Артём. – А что, тут такое бывает?

– На нас вылили целое ведро грязной воды, всю одежду постиранную залили и стол, за которым в домино играли, что за сволочь? – взвизгнул младший.

– Кто бы это мог быть, если не ты, то, может, ты видел кого-нибудь? – допытывался старший.

– Да нет, ребят, я только что вышел, а может, с третьего или второго этажа? – отвечал Артём, но у него стали закрадываться первые подозрения.

– Нет, я точно видел, как капала с четвёртого, – добавил младший.

– Тогда не знаю, когда я вышел, в коридоре никого не было, – ответил Артём.

– Слушай, я знаю, кто это сделал, – шёпотом сказал Стас.

– Кто? – одновременно спросили Артём и младший брат.

Стас покосился глазами на соседнюю с номером Артёма дверь и произнёс: – Негр, это точно он, сволочь такая, только он может, пойдём с нами вниз.