Дорога войны
Шрифт:
Внезапно Искандер, ехавший впереди, поднял руку, предупреждая товарищей, и разговор смолк.
– Что там? – спросил Сергий.
– Не знаю… – проговорил сын Тиндара. – Вроде кричал кто-то.
Роксолан прислушался.
– Вот, опять! – воскликнул эллин. Сощурившись, Лобанов осмотрелся. Дорога на Сингидун [38] проходила через густой лес. Деревья по сторонам виа были срублены на расстояние броска копья, и видно было далеко, но возвышенность впереди скрывала участок дороги.
38
Сингидун – ныне Белград.
– Вперед! – скомандовал кентурион-гастат.
Преторианцы погнали коней рысью. Въехав на покатую возвышенность, Сергий увидел картину задержания «нелегальных иммигрантов» – отряд вооруженных всадников, числом до контуберния, [39] окружал толпу варваров. То, что это именно варвары, сомнений не вызывало – все мужчины, бородатые и косматые, щеголяли в штанах и куртках, а визжащие женщины были одеты в длинные сарафаны и вязаные кофты. У римлян совершенно иные моды. Но и сами всадники не принадлежали ни к легионерам, ни к бенификариям, патрулировавшим дороги. Нападающие выглядели как типичные германцы – в меховых куртках и штанах, с бородами, на головах – обжимающие рыжие космы рогатые шлемы.
39
Контуберний – наименьшее по численности подразделение в римском легионе, состояло из восьми бойцов, деливших одну палатку и питавшихся из одного котла.
– Опять эти, – воскликнул Эдик, – «гвардейцы кардинала»!
– Батавы, – подтвердил Искандер, деловито развязывая ремешки на обоих мечах.
– Да они их просто грабят! – пригляделся Чанба.
– Рысью! – гаркнул Сергий. – Всыпем фрицам!
И все четверо, со свистом и гиканьем, понеслись с горки.
Батавы, деловито отбиравшие у «иммигрантов» ценные вещи, заметили прибавление новых действующих лиц, но нисколько не встревожились, обрадовались даже – драку германцы любили не меньше разбоя.
Роксолан придержал коня и перемолвился с Гефестаем парой слов. Рыжий батав, выделявшийся обилием золотых цацок на панцире, поднял руку и выехал вперед. Роскошный экземпляр! Сверкающий шлем-шишак с торчащими рогами венчал батава, придавая грозный оттенок взгляду маленьких синеньких глазок из-под насупленных белесых бровей. Порядком засаленная борода была заплетена в косички. Монументальное тулово хранил кожаный доспех, обшитый бронзовыми пластинами, на плечах лежал плащ, подбитый лисьим мехом, а в руке, как скипетр, германец держал боевую секиру-оскорд. Конь был под стать всаднику – толстоногий фризский жеребец. Он тяжело переступал огромными, в две ладони копытами, потряхивая лохматой головой на короткой массивной шее. За гривой почти не видно было ремней узды и нагрудника.
– Мы первые! – рявкнул батав. – Ищите себе другую добычу!
– А ну отпустил! – прикрикнул Эдик.
– Да вы кто такие? – грозно вылупился германец. Сергий остановился шагах в десяти от него и отрекомендовался:
– Особой когорты претории гастат-кентурион Сергий Корнелий Роксолан!
Батав оглядел одеяние преторианцев, выпучил глазенки и захохотал. Его гогот подхватили остальные.
– Этими сказками ты девок дури, понял? – сказал батав.
«Гастарбайтеры», пользуясь случаем, чесанули в лес – и исчезли за деревьями.
– Парни! – рявкнул батавский главарь. – Тут подвалила кой-какая мелочь пузатая, но с мечами! Попользуемся? Двое на одного!
– Эй, рыжий! – послышался громкий насмешливый голос. – Ты плохо умеешь считать!
Батав и Роксолан обернулись одновременно. С левого фланга подъезжал Луций Эльвий. Остальные ликторы, оставив в покое связки фасций, недвусмысленно помахивали топориками.
– Если хочешь крови, то давай, – мягко проговорил Луций, – нас ровно столько же, сколько и вас. А легат будет следить, чтобы мы надрали все ваши волосатые задницы. Один на один!
– Убирайтесь! – выехал вперед Гай. – Я легат, и я приказываю вам.
– Няньке своей будешь приказывать! – крикнул германец.
Батавы загоготали, потихоньку готовясь к бою, но атаковать не спешили – стычка вступила в фазу взаимных оскорблений и словесных дуэлей, когда противники копят злость. Вожак небрежно перехватил секиру и произнес со снисхождением:
– Я – Зигмирт сын Ательстана, призван самим императором и всегда бил проходимцев, хоть тех, – он показал на лес, куда умотали «иммигранты», – хоть этих! – закончил он, переводя заскорузлый палец на преторианцев.
– Подними секиру, Зигмирт, – серьезно попросил Сергий. – Повыше!
Батав очень удивился, но поднял. В то же мгновенье свистнула стрела и расщепила топорище. Зигмирт дернул рогатым шишаком.
Гефестай приветственно помахал ему. Он держал в руке мощный степной лук, склеенный из роговых пластин. Тетивой этой убийственной дуге служила «косичка» из оленьих жилок, а выпущенная стрела била с огромной силой – попадая в грудь, она сносила человека с ног.
– Прошу учесть, – сухо проговорил Сергий, – что я не повторяю дважды. Вам было приказано уматывать – ну так уматывайте! Биться нам недосуг, да и кому потом убирать с дороги ваши вонючие трупы? Короче. Разворачивайтесь и следуйте куда ехали, иначе перестреляем, как цыплят!
В эту самую минуту из рощи за дорогой вылетела стая ворон. Пронзительно каркая, черные птицы пронеслись через виа. Зигмирт побледнел, снял с шеи амулет из высушенных лап волка и ворона и приложил ко лбу. Суеверные германцы почитали ворона священной птицей, посланцем богов. Боги о чем-то предупреждали.
– Клянусь Манном, – проворчал Зигмирт, понукая коня, – я тебя еще найду, Сергий, кем бы ты ни был!
Он пришпорил огромного коняку, и тот потрюхал мимо преторианцев и ликторов. Гефестай с Луцием вежливо посторонились, уступая дорогу, и даже Эдик придержал язык, дабы не осложнять политическую обстановку. Батавы, подозрительно зыркая, потрусили следом за предводителем. Когда последний из них, незаметно для Зигмирта погрозив кулаком, скрылся за возвышенностью, Чанба выразился:
– Заметили? Сразу как-то посвежело!
Гефестай хмыкнул и проговорил, пряча лук в кожаный горит: [40]
– Жалко, что не дали мне стрельнуть. Троих я бы завалил. Или пятерых.
– Ты был адекватен, – похвалил его Искандер.
– Что стоим? – улыбнулся Сергий. – Вперед, и с песней!
Преторианцы пришпорили коней, и скоро дорога увела их дальше к северу, ближе к границам Дакии. Ликторы, «конвоировавшие» Гая Антония Скавра, поспешали следом.
Виминаций, город и порт, где стояли триремы Данувийской флотилии, они миновали без остановок. За Виминацием, у Ледераты, на тот берег вел понтонный мост, но преторианцам туда было не надо. Сергий поскакал на восток, сначала по дороге Тиберия, потом вышел на виа Траяна. О, это была особенная дорога! В этих местах могучее течение Данувия пробивало себе путь между Карпатами и Балканами, вода пенилась и грохотала, зажатая скалистыми утесами. Берега как такового не существовало – отвесные гладкие стены возносились из бурлящих вод на сотни локтей вверх. Называлось это место Клиссурой, или Железными Воротами. Дакам и в голову не приходило оборонять здешние берега – Данувий сам справлялся с охраной подступов. А легионеры Траяна ухитрились-таки проложить удобную дорогу по вертикальной стене! Прорубили в скалах террасу шириной шага в два, прямо над рекою, а с краю обрыва выдолбили отверстия. Забили в них дубовые бревна, сколотив что-то вроде балкона в десятки миль длиной. Настелили крепкие доски – и получилась вполне приличная виа Траяна. Едешь по ней, справа – каменная стена со следами кирок, сверху нависает каменный свод, а слева, за крепкими перилами, гремит и беснуется Данувий, вздымая и скручивая водяные валы, швыряясь ошметками пены. Мелкая водяная пыль висит в воздухе постоянно, играя на солнце радугами.
40
Налучье, куда можно прятать и лук, и колчан со стрелами.