Дорога войны
Шрифт:
– Куда? – строго спросил левый.
– Пароль! – потребовал правый.
– «Фальката», – спокойно ответил Лобанов и похвалил: – Молодцы! Лучше перебдить, чем недобдить.
Ремешки на шлемах удержали отвалившиеся челюсти преторианцев.
– Кен… – выдохнул правый и прикусил язык.
– Правильно, – оценил Роксолан, – иногда лучше молчать, чем говорить.
Оставив Гефестая и Эдика на улице, Сергий с Искандером прошли в принципарий.
Вся базилика гудела, как улей гигантских разумных пчел. Бенефикарии, либрарии, актарии и прочие ударники канцелярского труда носились по залу между колонн, таская ворохи папирусов в тубусах, похожие на охапки дров, тяжелые стопы пергаменов и холщовые мешки с брякающими дощечками-церами. Гул голосов поднимался к рядам окон по-над крышей.
– Максимус! А эти куда?
– Ничего не трогай пока! Презид скажет, куда и чего.
– Где эта ходячая чернильница?!
– Я декурион, а не писец!
– Па-асторонись!
Сергий огляделся. Центральная часть крыши базилики приподнималась на двух рядах высоких колонн, в просветы заглядывало солнце. Колоннады делили зал на три части-нефа. Средний служил как бы коридором, а слева и справа открывались закутки отдельных «кабинетов». Канцелярские работники бегали в коротких военных туниках и узких штанах-браках, громко топая по плитам пола подкованными калигами, – все они были легионерами или младшими офицерами из местного гарнизона.
– Новая метла по-новому метет, – сказал Искандер понимающе.
– Придал им презид ускорения! – хмыкнул Роксолан.
Перед входом в резиденцию наместника стоял еще один караул.
– Так, меня вы пока не знаете, – предупредил Сергий преторианцев. Те закивали головами в шлемах, нагоняя ветерок пышными перьями. – Наместник где?
– Второй этаж, прямо и направо!
Лобанов с Тиндаридом прошли широким темноватым коридором и поднялись на второй этаж. Лестница вывела их на галерею, заключавшую в себе прямоугольный перистиль. «Прямо и направо» нашлась большая светлая комната, единственным обитателем которой был Марций Турбон, насупленный и хмурый.
– Превосходительный хотел нас видеть? – заговорил Сергий, вроде как подлащиваясь.
Наместник вынырнул из мрачных дум и повел рукою:
– Заходите! – Поглядев на заросших преторианцев, он усмехнулся: – Специально не бреетесь?
– Входим в образ, – сказал Сергий и почесал зудящую бородку.
– Докладывайте!
Роксолан отчитался о проделанной работе.
– Ныне следуем в Апул, – закончил он, – хотим поспрашивать Верзона. Если и там ничего не выйдет, переключимся на Сирма – этот точно в курсе.
– Отставить, – скомандовал Марций Турбон. – Золото подождет. Тут такая зараза вылезла, что. Короче. Там, – наместник указал на стену, за которой находился принципарий, – служат двести одиннадцать человек. Двести десять служат верой и правдой, а один продался Оролесу! Но кто изменник, я не знаю. Я для чего вас позвал? Хочу посоветоваться. Да, плох тот командир, что просит совета у младших по званию, но мне-то как быть?
Я же никому тут не могу довериться! Мне нужно найти изменника, а как? Пытать всех подряд? Не могу, Август мне это запретил, да и толку? Тут почти все ветераны, воевали и с даками, и с парфянами. Как их допрашивать? Как им нанести такое оскорбление? Ну, что молчите? Тоже давайте думайте! Искандер поднял руку.
– Ты прав, превосходительный, – сказал он негромко, – пытками тут ничего не добьешься. Но и брать в оборот всю службу наместника. Зачем? Мы, когда шли сюда, то и дело натыкались на всяких либрариев с актуариями. Они-то как могут быть изменниками? Что они знают? Разве их посвящают в секреты?
– Короче! – обронил презид.
– Надо сузить круг подозреваемых. Давайте-ка выпишем на папирус только тех, кто работал с секретными документами или присутствовал на заседаниях штаба.
– Ага… – задумчиво произнес наместник. – Дельно. Сергий, а ты что скажешь умного?
– А в чем заключалась измена? – осведомился Лобанов.
Наместник засопел.
– Последний раз Оролесу пытались передать пароли на три дня вперед, – ответил он неохотно. – Ранее предатель сообщал этому царю латрункулов схемы дислокации наших частей. Оролес точно знал, например, что в каструме под Напокой оставались лишь две кентурии, а полторы когорты были переброшены к лимесу между Тизией и Данувием. И даки напали на лагерь, перебили полсотни легионеров, а главное – похитили много оружия. Хватит или продолжать?
Марций Турбон был раздражен.
– Хватит, – успокоил его Сергий. – Ну, во-первых, я не верю, что эти тайны были выкрадены – в принципарии не чиновники служат, а военные, этих куда труднее провести. Не думаешь же ты, презид, что когорты в Сармизегетузе набраны из ротозеев?
– То, что предатель служит тут, и в больших чинах, – перебил его наместник, – мне уже ясно. Ладно, – он указал на Искандера. – Пиши!
Тиндарид пристроился за столом, вооружился стилом и раскрыл дорогие вощеные церы из кипариса.
– Принцепс претории, – начал диктовать наместник, – раз! Опцион претории – два! Корникулярии. Так. Их трое. Записал? Так, запиши еще троих комментаторов. Их тоже трое. Они ведут протоколы, так что. Дальше! Шестеро эксепторов. [60] Хотя. Стоп! Пятерых мы можем не считать, их не допускают на советы. Запиши одного, личного секретаря моего предшественника. Теперь это мой эксептор-консулар.
– Итого – девять подозреваемых, – с удовлетворением отметил Искандер.
60
Комментаторы – переводчики. Эксепторы – секретари.
Наместник задумался, нахмурил лоб в усилии мысли и стал ходить из угла в угол.
Внезапно остановившись, он сказал:
– Вот что… Вычеркни двух корникуляриев – этого и вот этого. Они были в отъезде, когда сообщали пароли.
– Всего семь осталось! – восхитился Искандер. Марций Турбон величественно кивнул.
– Презид, – медленно проговорил Сергий, – а давай мы за всей семеркой установим наблюдение? Будем следить, куда они ходят, с кем встречаются.
Наместник нахмурился, но чело его тут же разгладилось.