Дорога войны
Шрифт:
– Комментатор?
– Ну да! С этим молодчиком. Тот аж повизгивает, тьфу! Короче, облом.
– Всё нормально, – сказал Лобанов. – Сыграли ложную тревогу, зато не пропустили странное поведение объекта. Всё, парни, отбой!
Утром Сергей Лобанов отправился с докладом в принципарий. Было рано, серые сумерки покрывали Сармизегетузу, но служба уже шла вовсю.
Повсюду горели светильни, пламя колыхалось на сквозняке, и тени перебегали по стенам, шатаясь и вздрагивая.
Марций Турбон выглядел утомленным, но упрямая складка по-прежнему лежала меж бровей – наместник был настойчив и опускать руки не собирался.
– Как спалось? – спросил он Сергия ворчливо.
– Да ничего так, – ответил тот.
– А я еще не ложился, – сказал презид, выбираясь из кресла. – Ну, чем помогла слежка?
– Если честно, – ответил Роксолан, – пока ничем. Ничего подозрительного замечено не было.
– Угу. Вот что, Сергий. Завтра с утра бери своих людей и отправляйся в Бендисдаву – это за Апулом, в сторону Тизии.
– Понял. Моя задача?
– Объясню… – Наместник подошел к дверям, выглянул и вернулся. – Я затеял одну тайную операцию, – продолжил он негромко, – хочу точно знать, кто изменник. Во-от. Завтра я устрою так, чтобы все подозреваемые могли узнать по секрету. Каждому – свой, и все они будут ложными! Четверо из пяти не проболтаются, а пятый поспешит доложить Оролесу. Комментатору Местрию Флору я скажу, что в Бурридаве готовится к отправке груз золота из рудников, комментатору Меттию Помпузиану разболтаю, что через Гермосару везут жалованье для Тринадцатого Сдвоенного легиона. Ну и так далее. О Бендисдаве узнает эксептор-консулар Публий Апулей Юст.
– Гениально! – прищелкнул пальцами Сергий. – Только, сиятельный, ты сказал «пять подозреваемых». Их же было семь?
Наместник хмыкнул.
– Было! – согласился он. – Но двоих я отмел – как оказалось, они все лето провалялись в госпитале и секреты разглашать были просто не в состоянии. Так что осталось пятеро. Во-от. Но я как думал? Мало вычислить предателя, надо еще и по Оролесу ударить. Ведь если мы будем знать, что об одном из «подсказанных» мною мест узнает этот разбойник, то можно устроить ему ловушку. Пять ловушек! Поэтому всю твою кентурию я разошлю по Дакии, пусть они передадут командирам тамошних гарнизонов уже не ложные сведения, а мои указания. Тебя же я посылаю в Бендисдаву. Понимаешь, там служит кентурионом Плосурний. Знаю его. Служака он честный, но недалекий. А я не могу продумать за всех, как лучше устроить западню. Вот и разберешься на месте, поможешь Плосурнию организовать оборону и нападение. Вопросы есть? Вопросов нет.
Глава восьмая,
в которой Сергий теряет подозрительного друга, зато обретает массу врагов
– Времени у нас мало, – сказал Сергей Лобанов, оглядывая друзей, – все четверо сидели верхом на своих недавних покупках. – Но и до Бендисдавы недалёко. С другой стороны, загонять наших скакунов тоже нельзя.
– Короче, босс, – прервал его Эдик, – какое твое веское слово?
– В городе полно переселенцев, сегодня ровно в полдень выходит караван, он двинется в Апул, и нам с ними будет по дороге.
– Рабочий класс горячо поддерживает и одобряет! – сформулировал Чанба.
Гефестай красноречиво покачал громадным кулачищем, а Искандер сказал:
– Только давайте Луцию с Гаем ни слова об отъезде. Мне кажется, я понял, как звали того «Карлсона на крыше».
– И как?
– Луций Эльвий.
Гефестай нахмурился, а Эдик яростно шлепнул себя по лбу.
– Точно! – воскликнул он. – Я же видел, видел его лицо! Ну, тогда, у Марция. Я выскакиваю из портика, а он как раз выходит из кувырка, и тут на него свет факела падает. Точно! Он это был!
Сергий почувствовал глухую досаду: а ведь он Луцию поверил.
– Тем лучше, – сухо сказал Лобанов.
И тут послышался голос, переполненный доброжелательства и дружелюбия:
– Сергий, вот ты где! Сальве!
Роксолан поморщился, наблюдая, как к нему подходил Луций Эльвий, лучась улыбкой. Он вел своего коня в поводу. За ним следовал Гай Антоний Скавр. Верхом.
– Привет, привет! – пропел Эдик. – Что, всё интриги плетем? Или коварные планы вынашиваем?
Улыбка Луция попригасла, но он все же договорил, будто по инерции:
– А я вас по всему городу ищу.
– Смельчак, однако! – кивнул Чанба. – Герой былинный! Не побоялся же, сам пришел.
– Ты так страшен? – кисло улыбнулся Луций.
– Не я! – помотал головой Эдик и показал на Сергия: – Он!
Говоря это, преторианец не скрывал веселых огоньков в глазах, потому что правильно угадал характер Луция Эльвия. Это был сильный и опасный человек, но Луций слишком часто выигрывал и слишком серьезно относился к своей персоне. Наглый напор у него был, а вот стойкости, умения держать удар – увы, не хватало. И еще у него не было чувства юмора. Луций не мог взглянуть на себя со стороны, поэтому улыбку Эдика воспринимал как насмешку – и уже готов был выйти из себя.
– Я не понимаю… – затянул он.
– Мне наплевать, что тебе непонятно, – медленно проговорил Сергий. – Лучше объясни, что ты делал на крыше дома Марция Турбона?
– Вернее, зачем ты это делал! – уточнил Искандер.
– И для кого! – значительно добавил Эдик. Луций неестественно рассмеялся – и оборвал смех.
Глаза его стали настороженными.
– Не для него ли? – прогудел Гефестай, пальцем показывая на легата.
Гай побледнел и поднял руку, словно прикрываясь.
– Я же не знал, что там будете вы, – попытался Луций оправдаться. – Меня отец Гая послал, он мой патрон! Я и пошел.
– Чтобы подслушивать, – понятливо кивнул Эдик.
– Да, я подслушивал! – раздраженно признался Луций. – И знаю о золоте Децебала! Но теперь-то все изменилось, мы друзья, и…
– И что? – холодно спросил Сергий. – Честно поделим золотишко?
– По-братски! – фыркнул Чанба. Лицо Луция исказилось.
– Ты не друг никому из нас, – по-прежнему холодно сказал Лобанов, – ты хорошо сыграл друга.
– А мы тебе верили, – выцедил Чанба. – Поганка ты, Луций!
Гнев Эльвия нарастал. Презрительные ухмылки преторианцев действовали ему на нервы, а огонечки в глазах абхаза будили ярость.
– Когда-нибудь, Эдуардус, – сказал он, чувствуя, что злоба перевешивает здравый смысл, – я стащу тебя с коня и отлуплю!
– Рискни! – ухмыльнулся Чанба.
Сергий улыбнулся и глянул на Луция в упор:
– Хочешь попытать счастья сейчас, трепло?
Тот ничего не ответил – повернулся и зашагал прочь, дергая коня за повод. Бедное животное задирало голову и торопливо переступало копытами. Вдруг Луций резко остановился, обернулся и посмотрел на Лобанова холодными, не затуманенными недавней вспышкой гнева глазами.