Дорогой сводный брат
Шрифт:
– Я ненавижу это, - сказал он.
– Я не должен оплакивать его. Почему я плачу из-за него?
– Потому что ты любил его.
– Он ненавидел меня, - его голос снова дрожал.
– Это не было ненавистью. Он злился, потому что видел в твоих поступках самого себя. Рэнди не умел ненавидеть, он просто не знал, как быть хорошим отцом.
– Ты многого не знаешь. Самое хреновое то, что после всего пережитого вместе дерьма, я все еще хотел заставить его гордиться мной, заставить его полюбить меня.
– И я знаю, что тебе удалось это сделать.
Продолжая облокачиваться на меня, Элек в какой-то момент поднял взгляд вверх, и я заметила, что его глаза покраснели.
– Что бы я без тебя сегодня делал?
– Я рада, что сегодня вечером ты застрял именно со мной.
– Я никогда раньше не перед кем не плакал. Ни разу.
– Все бывает в первый раз.
– Ты ведь знаешь, что это не самая удачная шутка?
Мы оба рассмеялись. Я подумала, какое же облегчение доставляет ему сейчас смех. Для меня, он всегда был лучшим лекарством после хорошей истерики.
– Ты заставляешь меня чувствовать, Грета. Так было всегда. Хорошо это или плохо, но я чувствую все. Иногда, я вел себя как настоящий мудак, просто потому что подавлял чувства, не сумев взять под контроль. Я не знаю, что в тебе такого, но кажется, будто ты видишь меня настоящего. В ту секунду, когда снова увидел тебя в саду Грега… я потерпел поражение. У меня больше нет сил скрываться.
– Он потер мою щеку большим пальцем.
– Я знаю, что тебе было трудно видеть меня рядом с Челси. Знаю, что по-прежнему небезразличен тебе. Я чувствую это, даже когда ты делаешь вид, словно все в прошлом.
– Мне было нелегко, но это стоило того, чтобы увидеть тебя снова.
– Я больше не хочу плакать сегодня вечером.
– Я тоже не хочу, чтобы ты плакал. Но если почувствуешь, что тебе это необходимо, не бойся. Нет ничего плохого в выражении эмоций.
Он пристально посмотрел на мои губы, а я была зачарована его. За последние несколько минут моя оборона ослабла настолько, что я хотела поцеловать Элека. Знала, что не могу, но потребность была такой сильной, что пришлось встать с места. В противном случае, я бы взорвалась. Как физически, так и эмоционально. Наши места располагались по диагонали от колеса рулетки – единственной игры, правила которой мне удалось понять. И у меня появилась идея, как сбросить скопившееся напряжение.
Когда вы ставите на кон свое сердце, деньги кажутся лишь разменной монетой.
Я направилась к столу с рулеткой и, достав из заначки пачку купюр, бросила ее на единственный номер.
– Ва-банк, - сказала я.
Крупье посмотрел на меня, словно на сумасшедшую.
– Что ты делаешь? – раздался голос Элека позади.
Он не видел, какая из ставок была моей. С каждым поворотом колеса рулетки, сердце колотилось еще быстрее. А затем, все происходило, словно в замедленном действии.
Руки Элека у меня на плечах, наши прикованные к колесу взгляды.
Вот оно остановилось.
Кажется, глаза у крупье полезли на лоб.
Кто-то протянул мне напиток, который я не заказывала.
На меня пролито еще больше алкоголя.
Люди хлопали, улюлюкали и насвистывали.
– Победил номер 22.
– Это я. Я выиграла!
Элек поднял меня в воздух, кружась вместе со мной, а когда, наконец, поставил на землю, я заметила шок в его глазах.
– Ты поставила на 22? Ты, черт возьми, поставила все свои деньги на 22! Ты хоть представляешь насколько озолотилась?
– Сколько я выиграла? – обратилась к крупье.
– 19 тысяч долларов.
– Черт побери, Грета. – Элек похлопал меня по щекам и повторил: - Черт побери.
Казалось, он собирался на радостях поцеловать меня, но остановился.
Я только что выиграла чертову кучу денег, но ничто не имело значения, когда этот парень был рядом. Ничто не сравниться с ощущением его рук на моем лице или ответной улыбкой в его глазах и тем, как теперь число 22 будет ассоциироваться у него с чем-то позитивным. Если за эти деньги я могла бы купить больше времени с ним, то отдала бы все. До последнего цента.
Мы оба шли к кассе, все еще не веря в происходящее. Пока я забирала деньги, он стоял неподалеку, разговаривая с несколькими людьми, что ранее играли за нашим столом.
Я решила взять чек, но попросила тысячу наличными. Помимо этого, мне выдали карту-ключ от гостевой комнаты в отеле казино, и это застало меня врасплох. Я сомневалась, стоит ли рассказывать об данном бонусе Элеку.
Когда вернулась к нему, он уже стоял в одиночестве с широкой улыбкой на лице.
– Это твое, - я протянула ему десять стодолларовых купюр.
Улыбка исчезла, и он попытался отдать мне деньги обратно.
– Я не возьму от тебя ни копейки.
– Если бы не ты, у меня бы даже и мысли не возникло выбрать 22. Это твоя заслуга.
– Ни в коем случае.
– Он протянул мне деньги обратно. – Забери.
Я не сдвинулась с места.
– Это только часть выигрыша. У меня еще есть чек, который собираюсь положить на мамин счет. Если ты не возьмешь эти деньги, я снова сделаю ставку.
– Не вздумай. Нет никакой гарантии, что тебе повезет в третий раз за сегодня.
– Я не приму их обратно. Так что, либо ты возьмешь их, либо я иду играть, - сложив руки на груди, сказала я.
Он вздохнул.
– Давай так. Я возьму деньги, но мы потратим их сегодня вместе. Будем прожигать жизнь.
– Хорошо, – я улыбнулась. – Я согласна.
Он посмотрел на карту-ключ у меня в руках.
– Что это?
– О, ну... мне еще дали бесплатный номер в отеле. Думаю, они хотят, чтобы я немного потусовалась тут и просадила весь свой выигрыш в казино. Я не собираюсь здесь ночевать. Мы же сегодня возвращаемся в Бостон, да?