Дорогу открывали саперы
Шрифт:
С командного пункта 52-й армии по ВЧ я доложил об этом маршалу Коневу. Он, естественно, остался доволен.
Войска фронта наступали в высоком темпе. Забегая вперед, скажу, они быстро преодолели промежуточную полосу обороны противника на реке Нида, в последующем с ходу форсировали реки Пилица и Варта. Наши части выходили на реки, промежуточные и тыловые оборонительные рубежи противника раньше, чем отступающие части гитлеровцев могли занять на них оборону. Этому успеху способствовало и то, что, как писал позже И. С. Конев, «все первые эшелоны наших войск, в особенности танковых и механизированных, шли в прорыв с комплектом, даже сверхкомплектом переправочных средств. Это позволяло им с предельной быстротой самим наводить переправы
К сказанному следует добавить, что нам помогли лед, броды, а также быстрое, сверхскоростное строительство низководных мостов на жестких опорах, которые собирались в предельно короткие сроки.
В ходе прорыва обороны противника, наступая вместе с пехотой, танками и артиллерией, саперы, имевшие богатый боевой опыт, действовали смело, решительно и умело. Штурмовые инженерно-саперные роты 23-й бригады двигались вместе с передовыми отрядами, имея самостоятельные полосы наступления. Они проделывали проходы для танков и пехоты.
Вслед за этими ротами шли танки НПП и своим огнем поддерживали действующих впереди саперов. За ними наступали штурмовые батальоны стрелковых дивизий, усиленные саперами-штурмовиками и огнеметчиками. Весь этот мощный первый эшелон, тесно взаимодействуя по фронту и в глубине, действовал как единый, хорошо сколоченный боевой коллектив.
Тут все были героями, но особенно отличились командиры рот капитаны С. И. Гунченко, Н. И. Сафронов, А. Г. Вередников. Находясь в боевых порядках своих подразделений, [237] эти офицеры личным примером воодушевляли саперов на выполнение сложной инженерной боевой задачи и обеспечили без потерь на минах продвижение вперед танков и штурмовых батальонов дивизий до полного прорыва главной полосы обороны. За мужество, отвагу, умелое руководство подразделениями офицеры были награждены орденами. Получили награды и их подчиненные.
Характерен и такой эпизод. Командир саперного отделения штурмовой роты был тяжело ранен и эвакуирован в тыл. Его немедленно заменил рядовой П. М. Сыкало. Он принял на себя командование и повел отделение вперед. При проделывании прохода Сыкало лично снял 33 мины. Воин первым ворвался в траншею противника. Его отделение уничтожило 24 солдата врага, а сам он — 8 гитлеровцев. Действуя автоматами и ножами, отважные саперы выбили фашистов из траншей. За этот подвиг Сыкало был удостоен звания Героя Советского Союза.
Тогда же при прорыве главной полосы обороны один из штурмовых батальонов 52-й армии встретил сильное сопротивление. Сапер-огнеметчик 47-го батальона ранцевых огнеметов 23-й штурмовой инженерно-саперной бригады С. М. Рубсин поспешил на помощь стрелкам. Внимательно наблюдая за ходом боя, он обнаружил замаскированный дзот противника, который вел губительный фланкирующий огонь по наступающей пехоте. Рубсин незаметно, ползком подобрался к огневой точке на близкое расстояние, дал струю горящей смеси в амбразуру и сжег дзот вместе с находящимися в нем офицером и четырьмя солдатами. Путь пехоте был открыт.
Оказывая упорное сопротивление, противник остановил наступающие части 13-й армии около населенного пункта Шидлув, в центре которого находился старинный монастырь с толстыми и прочными гранитными стенами. Этот монастырь фашисты превратили в опорный пункт. Его можно было бы обойти, но он прикрывал важное шоссе и мешал движению нашего транспорта и войск. Попытка пехоты при поддержке артиллерии взять монастырь успеха не имела.
На уничтожение вражеского гарнизона, засевшего в монастыре, был брошен 47-й отдельный батальон ранцевых огнеметов майора А. Г. Кучеренко. Саперы-огнеметчики под прикрытием ружейно-пулеметного и минометного огня вплотную подползли к каменному забору, ограждавшему монастырь, и дали одновременно залп из огнеметов по амбразурам и поверх стен. Внутри зданий и за крепостной стеной вспыхнул пожар. В монастыре началась паника. Воспользовавшись [238] этим, саперы с помощью крупных зарядов тола взорвали стену и сделали несколько проходов в ограде. Это дало возможность нашим подразделениям ворваться в монастырь и принудить противника к капитуляции.
На правом фланге группировки части 13-й армии наступали на Кельце. Дорогу им преградил бронепоезд. Он появился со стороны города и вел сильный огонь. Тогда группа саперов 131-го гвардейского инженерно-саперного батальона под командованием гвардии младшего лейтенанта Воронцова проникла в тыл противника и на перегоне Рыкошин — Пенушув взорвала железнодорожный мост. После этого группа перебила охрану блокпоста и уничтожила всю аппаратуру. Бронепоезд больше не появлялся.
Наступление войск 13-й армии продолжалось. На одном из участков в глубине обороны противника был подбит фашистский танк, но экипаж не покинул его, продолжал вести огонь по наступающей пехоте. Группа истребителей танков 20-го гвардейского саперного батальона в составе шести человек под командой младшего сержанта Алимова получила задачу уничтожить вражескую машину. Четыре сапера-истребителя заняли позицию и открыли стрельбу по танку, отвлекая его огонь на себя. В это время другие два сапера с противотанковыми гранатами скрытно подползли сзади и взорвали танк...
В первый день наступления войска главной группировки прорвали оборону врага на 35-километровом участке и к исходу дня продвинулись на глубину 15–20 км. 13 января армии главной группировки фронта вышли на реку Нида и форсировали ее. Это была первая река из шести, которые предстояло преодолеть.
В связи с этим мне хотелось бы остановиться на особенностях форсирования этих рек. Пять из них — Чарня Нида, Бобжа, Пилица, Варта и Просна — имели много общего. Они были почти одинаковы по ширине, глубине, наличию бродов. Толщина льда составляла 15–25 см, и поэтому приемы их преодоления были одинаковы. Пехота, артиллерия, транспорт переправлялись по усиленным ледовым переправам, танки — вброд. Для массового движения транспорта строились низководные мосты из готовых элементов. Наводка понтонных мостов, а также составление паромов было делом трудным. Требовалось вскрывать лед, делать взрывами полыньи, очищать их ото льда и уж потом наводить мосты [239] и составлять паромы. Работа трудоемкая и требующая много времени. А где его взять? Ведь так стремительно шло наступление. И все же мы понемногу, но наводили понтонные мосты не только на воде, но и на поверхности льда, хотя этот вариант ни в одном из наших наставлений не предусматривался. Мосты успешно выдержали нагрузки. Война есть война. Там действуют свои законы и свои внутренние пружины. Конечно, во всем должен был быть здравый смысл. Важно, что эти мосты сослужили свою службу.
Итак, 13 января наши войска на широком фронте форсировали реку Нида и, не задерживаясь, продолжали развивать успех в западном направлении. Толщина льда на реке достигала 15–30 см. Как я уже говорил, стрелковые части, легкая артиллерия, конный транспорт переправились по льду, танки — вброд. К нашему счастью, бродов оказалось много. 5-я гвардейская армия переправилась, например, по шести ледовым переправам, по четырем бродам и одному мосту, захваченному у противника. Инженерные части армии на реке Нида соорудили один 30-тонный и два 60-тонных моста и пять мостов восстановили. Так что войска не задерживались на реке, безостановочно двигались вперед.
Передовые отряды 3-й гвардейской танковой армии, вошедшей в прорыв, устремились вперед и быстро достигли Ниды, форсировали ее с ходу по оборудованным саперами бродам. Армейские инженерные батальоны, которые действовали с передовыми отрядами, без промедления приступили к строительству мостов из готовых элементов под прикрытием танковых подразделений, захвативших плацдарм.
До подхода главных сил 3-й гвардейской танковой армии на Ниде уже были сооружены три 60-тонных моста и один мост восстановлен у Мостковице.