Драгоценности солнца
Шрифт:
О боже! Она возбудилась от простых воспоминаний.
В конце концов, это просто некое событие, а дневник как раз и предназначен для того, чтобы фиксировать события ее новой жизни, ее мысли и чувства.
Джуд строго напомнила себе, что не собирается копаться в своих мыслях и чувствах. Но все было напрасно — чувства брали верх.
— Все! Хватит! Это совершенно не относится к делу, — решительно произнесла она вслух, шумно выдохнула, повела плечами, и ее пальцы снова запорхали над клавиатурой.
Интересно то, что бабушкина версия легенды о Красавице Твен почти идентична версии Эйдана. Конечно, каждый рассказывает по-своему, но персонажи, подробности, настроение очень схожи.
Такая четкая интерпретация легенды указывает на то, что народ относится к своему устному творчеству, как к искусству, и хранит его чистоту. Я начинаю понимать, учитывая психологию, как история становится легендой, а легенда начинает восприниматься истиной. Человек слышит снова и снова одну и ту же историю, рассказываемую в одном и том же ритме, с одними и теми же интонациями, и начинает воспринимать ее как реальность. Они мне снились. Оба.
Джуд сняла пальцы с клавиатуры и уставилась на экран. Это она печатать не хотела. Мысль вспыхнула в мозгу, а пальцы готовы были воплотить ее в слова. Но ведь так все и было, верно? Эти двое снились ей теперь почти каждую ночь — принц на белом крылатом коне, так похожий на мужчину, которого она встретила на могиле Мод. Женщина с грустными глазами, словно зеркальное отражение той, которую она вроде бы видела… нет, определенно видела в окне дома.
Разумеется, такими лицами их наградило ее подсознание, и это вполне объяснимо. Легенда связана с этим домом, так что семена фантазии упали на плодородную почву и пышно расцвели в сновидениях его новой обитательницы.
Нечему удивляться, нечего тревожиться.
И все же у нее явно не подходящее настроение для дневника или психологических экзерсисов.
Джуд выключила ноутбук. С самого воскресенья она почти не выходила из коттеджа, оправдываясь необходимостью работы. И вовсе она никого не избегала. Работа приносила ей удовлетворение, некоторым образом ободряла, но, пожалуй, пора и проветриться.
Можно съездить в Уотерфорд за продуктами и книгами по садоводству, увидеть немного больше, чем поля и холмы около дома. И, разумеется, чем больше она будет ездить, тем быстрее освоится с непривычными правилами движения.
Одиночество, конечно, успокаивает, но иногда нагоняет уныние. И приводит к забывчивости. Чтобы выяснить, какой сегодня день — среда или четверг, — пришлось утром заглянуть в календарь.
«На воздух!» — подгоняла себя Джуд, разыскивая сумочку и ключи. Познакомиться с окрестностями, сделать покупки, посмотреть на людей. Пофотографировать! — она сунула в сумочку фотоаппарат — и к следующему электронному письму добавить фотографии. Бабушка будет в восторге.
Можно даже задержаться в городе и побаловать себя ужином в ресторане.
Однако, выйдя на крыльцо, Джуд поняла, что задержаться хочет здесь, в этом чудесном саду, откуда открывается вид на зеленые поля, далекие темные горы и прибрежные утесы.
Что плохого, если она до отъезда проведет здесь полчасика, выпалывая сорняки? Ладно, она одета не для работы в саду, ну и что? Разве она не научилась стирать?
Если не принимать во внимание скукожившийся до кукольных размеров джемпер, то эксперимент удался.
Она не может отличить сорняк от маргаритки. Ну и что? Она научится. А пока просто не будет выдергивать красивые цветочки, только зелень.
Воздух был таким теплым и прозрачным, облака такими пушистыми и белыми. Когда к калитке подскочила рыжая собака, Джуд поняла, что не в силах сопротивляться. Всего полчаса, пообещала она себе, впуская нежданную гостью.
Наклонившись, Джуд гладила и почесывала собаку, преданно растянувшуюся у ее ног.
— Цезарь и Клео никогда не позволяли мне гладить их, — пробормотала она, вспомнив высокомерных любимцев матери. — Они не снисходили до моих ласк. — Собака перевернулась, подставив беззащитный живот, и Джуд рассмеялась. — А ты не высокомерная, чем мне и нравишься.
Она сделала мысленную заметку купить угощение для собаки, и тут, подпрыгивая на ухабах, к ее калитке подкатил грузовичок Бренны.
— Я вижу, вы уже познакомились с Бетти.
— Ах, вот как ее зовут! — Когда собака ткнулась в ладонь, Джуд лишь понадеялась, что ухмыляется не так глупо, как ей кажется. — Она очень славная.
— Она всех любит, а женщин в особенности. — Положив руки на открытое окно, Бренна уткнулась в них подбородком. Интересно, почему американку так смущает, что ее застали за игрой с собакой. — Значит, вы любите собак?
— Похоже на то.
— Если у вас иссякнет терпение, просто выставьте ее за ворота, и она пойдет домой. Наша Бетти чувствует добрую душу и умеет этим пользоваться.
— Она отличная подружка, но, наверное, ваша мама скучает по ней.
— В данный момент маме есть о чем подумать, кроме Бетти. Снова сломался холодильник. Я как раз еду домой чинить его. Не видела вас в пабе на этой неделе.
— Я работала и не отлучалась из дома.
— Но сейчас вы куда-то собрались. — Бренна кивнула на сумочку Джуд.
— Я хотела съездить в Уотерфорд, поискать книги по садоводству.
— Думаю, нет смысла ехать так далеко, если только вы твердо не решили. Поехали к нам. Поговорите с мамой, пока я буду возиться с холодильником. Она будет в восторге, да и не станет меня донимать вопросами.
— Но она не ждет гостей. Я бы не хотела…
— Дверь всегда открыта. — Джуд Мюррей все больше интриговала Бренну. Произносит подряд не больше нескольких слов, если ее не подталкивать. А если кто и сможет вытянуть из нее что-нибудь интересненькое, так это точно Молли О'Тул.