Драгоценный дар
Шрифт:
Он действовал как герой из сказок, которые ей в детстве читала Белла, с благоговением подумала Пич. В горле у нее встал комок, когда она поняла, что он рисковал ради нее жизнью. Разумеется, он поступил так же, будь на ее месте кто-то другой. Но вряд ли бы он стал приводить этого кого-нибудь другого в чувство поцелуем и, уж конечно, не стал бы шептать: «Я тебя люблю».
Я тебя люблю. Эти слова прозвучали не в ее воображении. Он действительно их произнес. Если бы Пич не чувствовала такой слабости в коленках, она бы вскочила
Она смотрела на Ари и не могла насмотреться. Ей хотелось навсегда запечатлеть его в памяти именно таким: спутанные волосы, упавшие на лоб, пиратский порез на щеке, нежный любящий взгляд. Теперь она поняла, что чувствовала Белла к Блэкджеку, когда они впервые встретились, поняла всеми фибрами своей души, потому что чувствовала то же самое к Ари.
— Я никогда не смогу отблагодарить тебя за то, что ты сегодня сделал, — сказала она.
— Ты можешь кое-что для меня сделать, — задумчиво сказал он.
— С радостью.
Он протянул руку и помог ей встать. Они стояли лицом к лицу — только он был так высок, что ей пришлось запрокинуть голову, чтобы видеть его глаза. Ари улыбнулся ей улыбкой, способной растопить лед, не говоря уже о таком хрупком материале, как ее сердце.
— Меня устроит поцелуй. Мама всегда целовала меня, когда мне было «бо-бо».
— Предупреждаю, что мой поцелуй не будет материнским, — предостерегла его Пич, обнимая за шею.
В эту секунду погас свет. Но Пич этого даже не заметила. Ее любовь освещала все вокруг, словно маяк. Она прижалась к нему покрепче, ощущая его тело, вдыхая его аромат.
Невозможно было выбрать более неподходящее время. Но чувства, которые она подавляла в себе долгие месяцы, уже невозможно было сдержать. Она любит этого мужчину, и, возможно, он ее тоже. То, как он завладел ее ртом, тянуло на десять баллов по шкале Рихтера. Она с готовностью приоткрыла губы и ощутила вкус пряной мексиканской пищи, которую он ел на обед. И это лишь прибавило ей удовольствия.
Герберт всегда настаивал, чтобы они оба принимали душ, чистили зубы и полоскали горло перед тем, как заняться любовью. Эти процедуры могли охладить даже самую жаркую страсть. А вот Ари на это наплевать. Ее привела в восторг его восставшая плоть, уткнувшаяся в ее живот. Ари готов к любви, и, судя по жаркой влаге у нее между бедрами, она тоже.
Если бы не его израненная спина — и тот факт, что диван усыпан осколками стекла, — она не возражала бы, если бы он овладел ею прямо тут. Не возражала? Кого она обманывает? Да она бы все за это отдала! Она так давно мечтала об этом, так часто видела это во сне. Прерывисто вздохнув, она обхватила его за плечи, чтобы прижаться к нему еще сильнее.
Он вздрогнул и поморщился.
— О Господи! Прости меня. Я не хотела сделать тебе больно. Я совсем забыла о твоей ране.
Ари рассмеялся, и этот низкий, чисто мужской смех заставил затрепетать каждую клеточку ее тела.
— Я тоже.
Свет
Пич никогда не видела гремучей змеи перед нападением, но ей показалось, что у нее будут такие же глаза, какие сейчас были у Синди. Но вместо того чтобы напасть, Синди развернулась и выскочила из кабинета.
— Извините, что так задержался, — сказал Берт. Он открыл походную аптечку и начал в ней рыться.
— Позвольте мне, — сказала Пич. — Я знаю, как оказывать первую помощь.
Она нашла маленький круглый тампон и приложила к щеке Ари, потом распечатала несколько бинтов и тюбик с антисептиком.
— Постараюсь, чтобы было не больно, — пообещала она ему.
— А если будет, я смогу получить еще поцелуй, чтобы облегчить свои страдания?
Берт кашлянул.
Я очень рад, что вы наконец нашли общий язык, но вынужден вас прервать. Пока я искал аптечку, Тиффани сообщила мне, что в приемную звонил комендант здания и велел всем эвакуироваться.
— По-моему, поздно запирать конюшню, когда лошадь уже убежала, — заметила Пич.
— Видимо, не у нас одних вылетели стекла. Здание сильно пострадало. Здесь небезопасно находиться, пока не вставят стекла и не уберут мусор.
— Мы не можем закрыть редакцию, — возразил Ари.
— Завтра будем об этом думать, — сказала ему Пич. — А сейчас моя главная забота — ты.
— Кто-нибудь еще пострадал? — спросил Ари у Берта.
— Из наших больше никто. В отличие от вас двоих у них хватило здравого смысла держаться подальше от окон.
— Рад это слышать, — ответил Ари.
— Я взял на себя смелость отправить их по домам и велел позвонить в понедельник утром перед тем, как идти на работу.
— Думаешь, нас к этому времени пустят обратно в здание? — спросил Ари.
Берт покачал головой.
— Сомневаюсь.
— Как вы оба можете беспокоиться о работе в такой ситуации? — Пич не верила своим ушам.
— Нам надо выпускать журнал, — в один голос ответили друзья.
Пич закончила обрабатывать раны Ари. Слава Богу, они оказались не очень глубокими.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила она у Ари.
Он обернулся и посмотрел на нее так, что у нее затрепетало сердце.
— Намного лучше, спасибо.
— Не благодари меня. Если бы не я, ты бы не пострадал.
Она взяла бинт и начала его бинтовать, пытаясь не обращать внимания на мягкую растительность, покрывающую его грудь и интригующе спускающуюся вниз, за пояс брюк.
Однако пальцы ее, казалось, действуют по собственной воле. Они вытворяли такое, что Пич почувствовала, как у нее вспыхнули щеки. Она и не подозревала, что способна на такое.