Драко Малфой и Невозможное счастье
Шрифт:
— А я — Мара Финниган. Я как-то были у вас на Рождество, приезжала вместе с моим двоюродным братом, Шеймусом.
— Ага, — сказала Сольвейг, — я помню.
— Ты на какой факультет попадешь, как ты думаешь? — продолжала тараторить Мара. — У меня вот мама училась в Рейвенкло, а папа — в Хаффлпафф. А Шеймус — в Гриффиндоре. Вот и я думаю…
— Проблем с Попечительским Советом не было? — спросил Рем Люпин у своего начальника, директора школы Ховартс профессора Северуса Снейпа.
— Не было, — коротко ответил Снейп.
— А что насчет Зельеварения? — осторожно спросил Люпин. Снейп бросил на него короткий злой взгляд.
— Люпин,
— Северус, не начинай, прошу тебя, — мягко произнес Люпин. — Ведь у мальчика аллергия. Он просто не переносит резких запахов, я знаю, каково это. В полнолуние мне тоже всегда было плохо от трав.
— Так что же ты его на домашнем обучении не оставил, мальчика своего? — саркастически осведомился Снейп.
— Там же Сириус…
— Ну да! — язвительно отозвался Снейп. — Оставлять ребенка с этим психом…
— Твоим братом, — в том же тоне перебил Люпин. Снейп скрипнул зубами так громко, что Люпин поморщился.
— Пусть занимается теоретически, — приговорил Снейп после небольшой паузы. — И, Люпин — я больше не желаю обсуждать эту тему!
— Северус, зелья невозможно выучить в теории!
— Не рассыплется, будет учить!
Дверь открылась, и холодный голос Сольвейг Паркер произнес:
— Ученики в замке.
Она посторонилась, пропуская Люпина, и слегка улыбнулась в ответ на его улыбку. И не подняла глаз, когда мимо нее проходил Снейп.
Первокурсники вошли взволнованной гурьбой; Минерва МакГонагалл остановила их посреди зала, там, где на стуле уже лежала старая латаная Шляпа.
Люпин не слушал, что поет Шляпа в этот раз. Снейп утверждал, что в прошлом году она повторяла ту песню, что пела в год их поступления; возможно, он был прав, в конце концов, трудно из года в год сочинять песню на одну и ту же тему. Правда, если ты — Шляпа, и больше тебе нечем заняться, то почему бы и нет?
Люпин улыбнулся сыну, сидящему за слизеринским столом — и как всегда на особицу (в прошлом году, узнав, в какой факультет Шляпа распределила Реми, Сириус пять минут растерянно хлопал глазами, а потом выдавил: «Нууу… Драко вот тоже закончил Слизерин…»), получил в ответ хмурый взгляд из-под челки и нашел взглядом Сольвейг. Дочь Драко и Гарри, выделяющаяся в толпе первокурсников платиновой волной волос, сжимала зубы так, словно ей предстояло подняться на эшафот, и упрямо смотрела вперед, на Шляпу. Рем украдкой окинул взглядом преподавателей — да, как он и ожидал, все глазели на нее. Флитвик залез на стул.
Профессор Трелони созерцала девочку с таким видом, словно перед ней был смертельно больной человек, которому нельзя этом сообщать. Профессор Вектор что-то тихо объяснял молоденькой профессорше маггловедения, и оба тоже косились на Сольвейг. И, конечно, Снейп и Паркер не сводили с нее взгляда. Паркер смотрела так, как и полагается крестной — с волнением и одобрением. Снейп подпер подбородок рукой, другой рассеянно теребя прядь волос, и вид у него был какой-то… лиричный.
Меж тем началась церемония распределения. Иногда Люпин слышал знакомые фамилии, и тогда он отрывался от созерцания мандражирующей Сольвейг и переводил взгляд на очередного потомка. Девочку по фамилии Финниган Шляпа отправила в Рейвенкло. Мальчика по фамилии Флинт — в Слизерин — кто бы удивлялся? Буква «М» прошла без происшествий (Рем помнил, какой крови стоило убедить Драко, что «Поттер-Малфой» звучит лучше, чем «Малфой-Поттер» — на самом деле никаким особенным благозвучием первое сочетание не отличалось, но по здравом размышлении было сочтено, что фамилия героя в начале производит более приятное
— Поттер-Малфой, Сольвейг, — объявила МакГонагалл. Вскинув голову, девочка гордо прошла к табуретке. Люпин услышал, как негромко хмыкнул Снейп. Прошла долгая минута, прежде чем рот Шляпы открылся, и она громко — показалось, что гораздо громче, чем в предыдущие разы — выкрикнула:
— Слизерин!
— Ага, — в один голос сказали Снейп и Паркер.
— Гарри будет расстроен, — негромко заметил Люпин.
— Зато Драко будет доволен, — возразила Паркер. Они наблюдали, как за слизеринским столом приветствуют новую ученицу и как улыбается — словно солнце из-за туч — Волчонок.
Из-за стола Рейвенкло Сольвейг помахала Мара Финниган. Из-за гриффиндорского близнецы Уизли запустили бумажный самолетик. Начался пир, и галдеж заполнил Большой зал. Сольвейг ухитрялась одновременно есть, болтать с соседкой справа по имени Джоанна и с соседом слева по имени Кевин, улыбаться… А в голове ее вертелись первые строки первого письма домой.
История шестая. Псих
5
Было ужасно много крови. Просто невозможно много. Наверное, кто-то из психов опять пытался порезать себе вены, но не успел. Откачали. И вот весь пол в коридоре залит кровью. Опять надо менять воду. Болит спина…
Джулия с тоской посмотрела на грязно-розовую жидкость в ведре, на пол в красных разводах и пошла в туалет за новой водой.
Когда она провела по полу шваброй в стотысячный раз, и кафель вроде бы снова стал белым, в коридоре появился знакомый санитар Мак с пустой каталкой.
— Чего делаешь? — задал он абсолютно идиотский вопрос.
— Смолю и к стенке ставлю! — раздраженно ответила Джулия.
— Да ладно, чё злая-то такая? — добродушно пробасил санитар, останавливая каталку рядом с ней.
— Станешь тут злой… — буркнула Джулия. — Что вы тут, быка забивали?
— Да это… — Мак едва не сплюнул, но вовремя удержался, заметив недобрый взгляд Джулии. — Буйный из двенадцатой «А». Чертов псих! Опять его побрить пытались…
— А что такое? — удивилась Джулия.