Драконы севера
Шрифт:
— Браво, мессир, вы подожги город! Если сгорит кабак — жители будут безутешны! — продолжал острить Жасс.
— Им будет нелегко потушить раскаленные снаряды!
— Отлично, мессир, продолжите стрельбу утром. На сегодня достаточно.
Покойной ночи, сьеры!
Я приехал в лагерный дом и нашел там над шахматной доской сонного Хэрри и скрытно зевающую в ладошку Бернадетту.
— Кого мне следует поздравить?
Меня приветствовали поклонами, и видно, с явным облегчением.
— Леди разбила меня в пух
— Поздравляю, баронесса, ваши победа вдохновят меня на новые подвиги в вашу честь.
Я поцеловал пальчики Бернадетты.
— Хэрри, вы утомлены. Ступайте спать. Внизу для вас приготовили постель. Покойной ночи!
— Покойной ночи, государь!
Сняв камзол в своей комнате наверху и умывшись, я просматривал последние рапорты Фостера. Было душно, и я приоткрыл окно.
У входа вполголоса переговаривались горцы Гвена. Они несли караул всю ночь по трое у передней и задней двери. Еще двое дежурили всю ночь у лестницы, ведущей на второй этаж. Эти предосторожности не казались мне излишними. Даже в центре своего лагеря не нужно терять осторожность. Я помнил, как легко Адель прошла через мою охрану в корнхоллском замке, даже не применяя оружие. Я не забыл самозваную кухарку в том же замке, зарезавшую пятерых горцев быстро и бесшумно.
В дверь постучали.
— Да, войдите!
В приоткрытую дверь заглянула и присела в поклоне камеристка Бернадетты, давняя знакомая Джени.
— Леди ждет вас, государь…
Бернадетта стояла у открытого окна в длинной рубашке тонкого полотна и смотрела в ночь.
— Леди, я пришел…
Она повернулась. Удивленное лицо. Брови домиком.
— В городе пожар… И постоянно звонят колокола…
Я приблизился и обнял ее за тонкую гибкую талию.
— Это работа мессира Мадзини, вернее его новых бомбард.
Я рассказал Бернадетте об испытаниях и о малиновых огненных мячиках, улетающих в небо.
— Пусть огонь накажет их за упрямство, дорогая…
— Огонь страшен, Грегори…
— Я сам уже превратился в огонь…
Мои губы накрыли ее… Вспотевшие, мы лежим рядом. Свеча прогорела и погасла, но алый отсвет проникает в комнату через окно. Давингтон горит в ночи. Огненные мячики Мессина зажгли большое пламя.
Глава 19
Утром я двинул своих людей к центральным воротам города, вернее, к башне ворот. Ров быстро засыпан землей и камнями. Сами деревянные ворота начисто выгорели. Жар пламени прогнал всех защитников со стен и с башни ворот. Нас встретили только обгорелые до головешек трупы.
Башня, еще с горячими камнями, была занята. Но дорога в город закрыта. Впереди в трех квартала дальше к центру гул пламени, поднимающегося выше самых высоких крыш.
Давингтон сгорал в кольце своих стен, и теперь никто не смог бы его потушить. Набат на церкви давно стих.
Даже стоять здесь было горячо, жар через подошвы сапог жег ноги.
— С виду город из камня, а горит как солома?!
Жасс с ужасом озирал дымящиеся руины.
— Первые этажи каменные, но все выше построенное из дерева. Крыша и потолки, балки перекрытий — везде дерево…
— Боюсь, государь, что вместо города нам достанутся только закопченные руины!
— Зато нет больше городской вони, Жасс! Пламя очистило все.
Удивленный взгляд Семюэеля.
Знаю, мой друг, город можно было почистить от грязи и вони и более простым способом. Но дело сделано, и ничего не переделать…
Армия короля и гарнизон под утро суматошно переправлялись на паромах на южный берег. Ночная борьба с пожаром не увенчалась успехом. Множество чернеющих голов на воде. Горожане спасались вплавь.
Северные кварталы отрезаны огнем от порта, и толпы горожан, опрокинув стражу, открыли северные ворота и хлынули на луга и холмы в миле от города. Я послал туда тысячу младшего Макгайла, и там теперь пытались навести порядок. Но через северные ворота не имело смысла входить в Давингтон. Огонь уже пожирал последний квартал перед ними.
Мы с Жассом отправились к северным воротам.
Несколько тысяч горожан собралось здесь за густой цепью горцев.
Здесь я обнаружил Бернадетту.
Она, сидя в седле, ругалась площадной бранью, размахивая рукой. Красные пятна на искаженном лице. Такой злобной фурией я ее никогда не видел.
Мы приблизились и быстро обнаружили причину гнева. В потасовке среди раздвинувшейся толпы горожан сошлись арбалетчики и горцы из охраны моей подруги. Оружие в ход никто не пустил, но кулаки мелькали весьма быстро.
Арбалетчиков было побольше, чем горцев, но те держались.
Я отдал приказ. Люди Гвена вклинились в драку и растащили драчунов в разные стороны. Вытирая разбитые носы и поправляя одежду, горцы и арбалетчики волками глядели друг на друга.
— Леди, что за битва происходила у ваших ног?
— Грегори, эти мерзавцы схватили девушку и собирались ее изнасиловать!
— Мерзавцы?
— Да, твои «храбрые стрелки»!
Бернадетта в гневе погрозила злобно пыхтящим стрелкам кулачком, затянутым в перчатку.
Причина драки тут же обнаружилась. К ногам Бернадетты прижималась девчушка лет четырнадцати, в оборванном платье и с чумазым личиком.
— Они позарились на эту замарашку?
— Накажи их, Грегори, и немедля! Они отказались меня слушать и не подчинились горцам!
Я внимательно рассмотрел арбалетчиков.
— Какой роты?
— Мы из роты Макинтайра, ваше величество… — процедил один из них, прикладывая рукав к кровоточащей губе.
— Гвен, лейтенанта Макинтайра ко мне!