Драма жизни
Шрифт:
Терезита. Знаете ли вы, что было бы величественно?
Карено. Знаю ли я, что было бы величественно?
Терезита. Было бы величественно, если бы вы достигли этого.
Карено возбужденно. Видите ли, фрэкенъ Терезита, наши представленія не абсолютны. Мы сами даемъ имъ твердое основаніе, и тогда они намъ нужны, они длаютъ свое дло. Ударъ по бураву производитъ звукъ. Прекрасно! Но почему ударъ по бураву не можетъ произнести свта? Это зависитъ отъ меня самого. Слпорожденный можетъ различить разницу между кубомъ и шаромъ, но верните ему
Терезита устало. Мн тяжело сегодня.
Карено садится. Почему? Вы недовольны мной?
Терезита. Вами? Нтъ.
Карено. Вы не должны огорчаться.
Терезита. Вотъ… Такъ, слпорожденный не сдлаетъ этого? Не отличитъ шара отъ куба?
Карено встаетъ. Нтъ. Разв это не поразительно? Его исходный пунктъ измнился, когда онъ сталъ видть, и предметы являются его представленію совершенно новыми, неизвданными. Я хочу испытать на себ то же самое. Я хочу дойти до такого состоянія, при которомъ я буду видть дйствительность измненной. Такъ какъ вполн абсолютнаго не существуетъ, то я возведу на тронъ Химеру. Я заставлю ее существовать, какъ фактъ. Я дамъ ей значеніе. Я короную ее.
Терезита. Когда вы такъ стоите и говорите, мн кажется, что вы плывете на лебед.
Карено, улыбаясь. Я сяду. Садится. На лебед? Нтъ, я сижу на своемъ старомъ, черномъ коньк, который скачетъ все впередъ. Его хвостъ подметаетъ землю.
Терезита. Къ вашему локтю пристало что-то блое. Подождите немного. Вынимаетъ носовой платокъ и чиститъ его.
Карено. Это, наврное, пыль отъ камней. Очень благодаренъ. Мечтательно. Изъ этого вытекаетъ, что я могу измнить основу моего понятія о времени. Чего я достигну этимъ? Многаго. Моя душа вознесется къ берегамъ вчности. Да! Увлекается своими собственными словами и встаетъ. Если бы я могъ вполн прекратить свои ощущенія, время исчезло бы. Если бы я могъ уменьшить ихъ быстроту, хотя бы въ пять разъ, я бы измнилъ вс свои представленія. День и ночь смнялись бы каждыя 4 минуты, хлбъ сялся бы, росъ и зрлъ въ одно мгновенье. Я бы неожиданно дожилъ до 80 лтъ и умеръ бы. Но я умеръ бы молодымъ. Мое представленіе опредляетъ мой возрастъ и заключаетъ, что мн 15 лтъ и 10 дней. Стоитъ мгновенье молча затмъ снова садится.
Терезита. Карено, говорятъ, вы женаты?
Карено, посл паузы. Нтъ, я не женатъ. Зачмъ вы меня объ этомъ спрашиваете?
Терезита. Я объ этомъ слышала.
Карено. Я не женатъ. Іенсъ Спиръ вамъ, вроятно, наговорилъ что-нибудь. Онъ такъ много говоритъ вамъ. Я былъ женатъ.
Терезита. Но ваша жена жива?
Карено задумчиво. Въ продолженіе одного дня вы меня два раза спрашиваете, женатъ ли я? Что это значитъ? Если бы вы знали, какъ необходимо было вамъ спросить это еще разъ.
Терезита. Такъ вы умираете пятнадцати лтъ, говорите вы? Такъ, кажется?
Карено. У васъ сегодня ужасно безпокойное настроеніе, фрэкенъ Терезита.
Терезита внезапно встаетъ, отходитъ на нсколько шаговъ и снова возвращается. Я знаю кое-что, за что ни вы, ни папа не похвалили бы меня.
Карено. Вы знаете?
Терезита. Я заказала роскошный обдъ и кормлю имъ нашу собаку.
Карено. Ну, вашъ отецъ не наказалъ бы васъ за это.
Терезита. Я приглашаю голоднаго молодого человка и заставляю его смотрть на это.
Короткая пауза.
Карено. Я не знаю, къ чему вы это говорите?
Музыка становится громче.
Терезита. Говорю, потому что кто-то шепчетъ мн это на ухо. Почему мн молчать? Слышите, вотъ музыка стала нжне.
Карено. Мн кажется, она усиливается.
Терезита. Теперь она становится печальне. Бросается на то мсто, гд прежде сидла; музыка замолкаетъ; рабочіе перестаютъ ударять.
Первый рабочій вынимаетъ буравъ и разсматриваетъ его, обращается внизъ, къ Карено. Это самая мягкая порода, которую мн когда-либо приходилось буравить.
Карено поднимается и хочетъ ему отвтить.
Терезита. Разв мои послднія слова были тоже неврны?
Карено. Разв они неврны? Вовсе нтъ, фрэкенъ Терезита.
Первый рабочій. Она мягка, какъ глина.
Карено. Вы, кажется, говорили, что это сланецъ? Взбирается на гору. Можетъ быть, здсь глина?
Первый рабочій. Я ужъ и не разберу, что это такое. Наполняетъ скважину водой.
Карено. Да, да. Пусть это будетъ что угодно. Бурите. Снова сходитъ.
Г-нъ Отерманъ справа. Рабочіе пришли?
Карено. Они бурятъ. Гора изумительно мягка.
Первый рабочій. Почти какъ глина.
Г-нъ Отерманъ, улыбаясь. Какъ глина? Идетъ въ гору, продолжая разговаривать съ рабочими.
Карено. Разв ваши слова были неврны? Можетъ быть, я сдлалъ вамъ что-нибудь непріятное.
Терезита. Нтъ, этого вы не сдлали.
Рабочіе снова начинаютъ ударять. Музыканты въ отдаленіи наигрываютъ другую пьесу. Рабочіе ударяютъ въ тактъ.
Карено. Скажите, что съ вами сегодня?
Терезита. Нтъ, нтъ, нтъ. Смотря на него. Вы хотите это знать? Встаетъ. Въ сущности, ровно ничего.
Карено. Прежде вы были веселе.
Терезита. Теперь музыканты могли бы и перестать.
Карено. Фрэкенъ Терезита, да вдь вы же сами только что хотли, чтобы они играли.
Терезита. Я была уврена, что вы мн такъ отвтите. Съ жаромъ. А теперь я больше не хочу.
Kapено. Можно сказать музыкантамъ. Я сейчасъ пойду.
Терезита умоляющимъ тономъ. Нтъ, не ходите. Осматриваясь. Впрочемъ, если вы предпочитаете итти, то вамъ незачмъ оставаться здсь.
Карено. Я васъ не понимаю.
Терезита. Я сама себя не понимаю. Снова бросается на землю. Но я хочу быть около васъ.