Драйверы
Шрифт:
Интересно — на иностранные фуры наши менто-бандиты наезжают, или нет? А может, у них, у фирмачей, уже все вперед оплачено?.. А что — запросто. Абонемент покупают у какой-нибудь «охранной» конторы, и все дела. И проводят по графе «накладные расходы».
Первое время — минут десять-двадцать — я все ждал, что на каком-нибудь повороте на такой сумасшедшей скорости мы улетим с дороги, или при обгоне зацепим кого-нибудь, но Борька вел машину очень уверенно, и я постепенно успокоился. Он вел не только уверенно, но как-то даже красиво. Повезло все же Ахмету и мне, что Боб с нами в этот рейс поехал. Борька — настоящий водила, а я — так, дилетант-любитель, по сравнению с ним. Я представил, что за рулем сейчас не Боб, а я, и у меня почему-то даже спина мурашками покрылась.
Молчаливый маленький таджик тоже сначала немножко занервничал от сумасшедшей скорости — по лицу было видно, но потом, как и я, привык и успокоился.
— Ахмет, у тебя там, в кузове, — я кивнул головой назад, — бутылки хорошо привязаны? Не побьются?
— Зачем привязаны? Они в ящиках. В деревянных. В каждом ящике двадцать бутылок, и каждая бутылка — отдельно. Знаешь — как в комнате. Да, у каждой бутылки своя маленькая комната. Ну, а если немножко разобьется, совсем немножко — ничего. Спишем.
Я заметил, что иногда у Ахмета акцент усиливался, а иногда — совсем исчезал.
— Понятно… У каждой бутылки — комната, а ящик — общежитие. Давай, рассказывай, хозяин, — громко, стараясь перекричать дизель, сказал я Ахмету, — что там между вами в автобусе произошло? О пистолете я, заметь, не спрашиваю, поскольку знаю, что в среде винно-водочных бизнесменов пистолеты не редкость, — на Борькином «УЗИ» я решил не заострять внимание: пусть думает, что у нас, у драйверов, израильские автоматы тоже обычная вещь.
— А пистолет и не мой, дядя Витя, — тоже громко ответил мне Ахмет.
— Слушай, чего это ты меня дядей зовешь? Что-то я среди своих племянников тебя не припомню.
— Не обижайся. Ты старше меня — просто Витей мне тебя звать неудобно, Виктором Сергеевичем — слишком длинно. Если тебе это не нравится — не буду…
— Шучу я, шучу… — мне стало неловко. Вот наехал на парня не по делу. Какая мне, в сущности, разница. — Ладно, зови, как хочешь. А чей же пистолет-то?
— Одного из этих… — Ахмет кивнул головой назад, туда, где остались связанные бандюганы и мент. — Я в автобус влез — они сидят. Курят. Карты на столе. Бутылка, стаканы… Один на пальце вот так, — Ахмет показал, как, — пистолет крутит, играет. Я сразу понял, что не милиция это. Стали говорить: то да се… Ну, поговорили… Я правильно подумал — бандиты. С Кавказа они.
— Чеченцы? — спросил Боб.
— Да, чеченцы, а может, и не чеченцы, а только притворяются, чтобы страшнее было. Давай, говорят, три тысячи денег, два ящика водки и проезжай. Мы тебе бумагу напишем — до Медвежьегорска никто не тронет. А не дашь — убивать не будем, побьем только, покалечим, а машину с товаром отберем.
— Вот суки! — возмутился Борька, не отрывая взгляда от дороги. — Наши пацаны там гибнут, в Чечне этой, а они здесь шустрят…
— Мало того, что шустрят, — поддержал я светскую беседу, — так еще и вместе с нашими ментами доблестными. Это, пожалуй, противнее всего, Боб.
— Да-а… — только и ответил он.
— Мне обидно стало, — продолжил Ахмет. — Какие-такие — три тысячи? Почему три тысячи?.. Я что — цен не знаю?! — возмущенно сказал таджик. — Никогда больше тысячи, да и то — если машина большая — не платили. А этим — три давай…
— Ну, а зачем же этот чеченец тебе свой пистолет-то дал, Ахмет? Он что — совсем дурак? Или ему для чего-то руки надо было освободить? На, мол, дорогой, подержи мою «пушку», пока я в носу поковыряю.
— Зачем руки? Почему дурак? — удивился таджик. — Не ковырял он в носу, дядя Витя. Я у него пистолет отобрал. Я вообще не люблю, когда мне угрожают, или пугают меня. Совсем обнаглели.
— Точно, — поддакнул Боб. — Сволочи! Борзота!
Я промолчал, поскольку то, что сказал нам сейчас маленький Ахмет, как-то сразу не укладывалось в моей голове. Пистолет он отобрал, видите ли. Взял, и вот так вот, просто отобрал. У здорового мужика, у чечена. Даже у двоих… Да еще в тесном салоне «рафика». Я-то думал, что у него с собой свой собственный «ствол» был, а он — вот, отобрал, оказывается.
Интересное кино…
— Ну, а потом я взял их обоих на прицел и тихо вышел из автобуса. Сказал — сидите пока. Они сначала ругались немножко…
— Ты что, мента с автоматом не видел? Когда из автобуса с пистолетом пятился, он же тебя вполне полоснуть мог! — изумился Боб.
— Не-е-ет, — сказал таджик и хитро улыбнулся. — Я же за автобусом сначала был, и этот сержант меня не видел — он с другой стороны по дороге туда-сюда ходил. А я его видел. У него автомат — на плече, у меня пистолет — в руке… Зачем ему умирать, молодому? Он бы испугался и руки поднял. Верно?
— Не знаю, не знаю… — с сомнением покачал головой Борька. — Я лично не рискнул бы так — с одним пистолетом на троих.
— Ну, патронов-то в магазине восемь… А что мне еще оставалось делать, Боря? Трех тысяч у меня нет, водка тоже чужая. Я ведь за процент работаю. Я только по документам хозяин, а фактически… Эти отнимут — другие убьют. И очень не люблю я, когда меня оружием пугают. Это не игрушки — или стреляй, или спрячь и не показывай. А то — на пальце крутит… Амэрыканэц! — Ахмет помолчал, вспоминая эпизод схватки, и докончил: — Вот так все и было. Остальное вы и сами видели. Спасибо, что помог, Боря. Не пойму я только, откуда у тебя автомат появился, а? И странный какой… Это ведь израильский «мини-узи»?
— Точно, он! — Ухмыльнувшись подтвердил Борис. — В общем, это — длинная история, — Автомат этот у меня давно уже. Один хороший человек дал поносить. А то ходишь, ходишь без автомата — как без штанов. Неудобно. Да и привык я уже к нему.
С ума сойти! Он уже привык к нему, сукин сын. Нагло умыкнул из Колиной коллекции, а теперь уже и привык. Хотя, обстоятельства случились с нами тогда, конечно, форс-мажорные, как говорят юристы, но…
Вот гадюка семибатюшная. Приедем в Питер — все Коле скажу!