Древо скрелингов
Шрифт:
Покуда внимание всего мира было приковано к Крестовому походу, человек, которого я искал, всю зиму продолжал пиратствовать, захватывая бедные городки Адриатики, стараясь не накликать на себя гнев Венеции. Вплоть до последнего времени ни Византия, ни Турция, ни иные оплоты местной власти не имели ни возможности, ни желания отправить свои корабли в погоню за морским разбойником. О его опыте и жестокости ходили легенды, его судно обладало редкостной быстротой и маневренностью. Красота "Лебедя" была под стать его удачливости.
Однако порты, которые
Я узнал, что Гуннар по происхождению был не викингом, а русом.
Изгнанный из Киева, он вернулся к лихому ремеслу своих пращуров скорее из необходимости, чем ради приключений. В остальном он был настоящей загадкой. Ни христианин, ни иудей, ни мусульманин, он никогда не показывал лицо даже своим любовницам. Днем и ночью он носил полированную стальную маску.
– Дьявольски таинственный человек, правда?- сказала аббатиса.- Насколько я знаю, он не болел ни оспой, ни проказой.
Почтенная монахиня была простой земной женщиной и до принятия сана заправляла афинским борделем. Она внимательно следила за событиями в округе. Поддавшись обаянию настоятельницы, я свел с ней дружбу – это было приятно и полезно с политической точки зрения, хотя, боюсь, я показался ей чуть более сверхъестественной натурой, чем она ожидала. Однако, прежде чем мы отправились спать, к нашей компании присоединился еще один образованный и бывалый человек, который по воле случая остановился в монастыре на ночь.
Гость появился здесь за несколько часов до меня. Жизнерадостный мужчина невысокого роста, с широким ртом и рыжими волосами, он вполне мог оказаться родственником моего старого друга Хмурника. Как всегда в подобных сновидениях, мои воспоминания довольно расплывчаты во всем, что касается другой жизни. Этот монах был военным священником; он носил короткую кольчугу под тяжелой домотканой рясой, грозный на вид меч восточного образца в замысловатых ножнах и башмаки из отменной кожи, хотя и весьма потрепанные.
Он представился на греческом, который все еще был самым распространенным языком в здешних местах. Брат Тристелунн был иеронимским отшельником- покуда, по его словам, не вернулся к людям из-за своей природной общительности. Теперь он по мере сил сводил концы с концами, обслуживая свадьбы, похороны, составляя письма и торгуя святыми мощами. К сожалению, для его меча находилось куда больше работы, чем для молитвенника. Крестовый поход разочаровал его. Распространение христианства – благородная цель, сказал Тристелунн, однако ее достигают средствами, недостойными мужчин.
Действуя от имени своего Господа, крестоносцы убивают иудейских старух и детей.
Он знал норвежца, которого я искал.
– Кое-кто называет его Гуннаром Злодеем, но у него есть десятки имен и похуже. Этот капитан настолько жесток, что с ним могут плавать только самые отпетые мерзавцы.
Гуннар был язычником, поэтому его попытка примкнуть
– Даже такой лицемер, ханжа и стяжатель, как Сент-Клер, не позволил бы принять в ряды воинства нераскаявшегося идолопоклонника.
Гуннар славился своим коварством, и не было никакой гарантии, что, оказавшись в Святой Земле, он не перебежит к Саладину. Обратиться за помощью к Гуннару Обреченному мог только тот, кому был крайне необходим хороший мореплаватель.
– Он гораздо опытнее Эрикссона. Гуннар прокладывает курс при помощи волшебных магнитов. Он всегда готов рискнуть и выходит сухим из воды даже тогда, когда погибают все его спутники. Он не только достиг края мира, но и обошел его вокруг.
Брат Тристелунн сказал, что встречался с Гуннаром, когда тот состоял капером на византийской службе. Монаха изумляло то, как в нем уживались острый ум и алчность. Гуннар пытался увлечь Тристелунна своим замыслом ограбления богатого ирландского аббатства, в котором, по слухам, хранился Святой Грааль. Однако применяемые им методы крайне раздражали византийцев, и они изгнали его. Некоторое время он служил турецкому султану, но сейчас опять плавает самостоятельно и готовит новую экспедицию, раздавая налево и направо обещания, что каждый, кто отправится с ним в плавание, получит долю, которой позавидовали бы калифы.
Брат Тристелунн подумывал об участии в походе, но предательский нрав Гуннара был отлично ему знаком.
– Шансы вернуться в цивилизованный мир практически отсутствуют.
У монаха был билет на корабль, которому предстояло через несколько дней отправиться из Омиса на Пиренейский полуостров. Он собирался добраться до Кордовы – там он рассчитывал получить должность переводчика и всласть поработать в великолепной городской библиотеке, разумеется, если калиф по-прежнему благосклонен к неверным.
Как и многие в этих местах, Тристелунн знал меня по имени Иль Пьель Д'Аргент, "Сереброкожий", а мой меч здесь называли Дентануар – "Наводящий страх". Как правило, люди избегали меня из-за моей отталкивающей внешности, однако монаха она ничуть не смущала. Он беседовал со мной, словно старый добрый друг.
– Если вы вопреки уговорам аббатисы решите срезать путь к побережью, то я советую вам ради вашей же пользы остановиться у Предков. Может быть, они пожелают кое-что вам сказать. Они изъясняются кратко, но очень медленно. Услышать их – настоящее искусство. Каждый звук их голоса содержит в себе мудрость целой книги.
– Предки? Ваши родственники?
– Родственники всех людей,- ответил рыжеволосый монах.- Они знали мир еще до того, как Всевышний создал его. Предки – самые древние и самые разумные камни в этой части мира. Вы узнаете их с первого взгляда.
При всем своем уважении к мнениям и суждениям Тристелунна я не обратил на его слова ни малейшего внимания. Я с самого начала собирался проследовать сквозь горы и спуститься к бухте кратчайшим путем, и пропустил предостережения аббатисы мимо ушей.