Друд – сын пирата

Ковалева Марина

– Сатана протащит нас под килем не единожды, – бубнил он. – От ракушек, покрывающих дно его корабля, останутся на спине красные раны. Браси пришёл и сказал: «Темно в преисподней, а я не подниму даже свечки, чтобы согреть вас во мраке и адском холоде». Я сам видел Браси. На спине у него отпечаток руки Бертена, ведь это он столкнул его в воду. Он так и сказал: «Все вы будете прокляты…»

Ближе к вечеру на юге был замечен неизвестный корабль, однако спустившаяся непроглядная ночь скрыла его. Небо грозно рокотало, потом его прорвало дождём. Раскаты грома были такие чудовищные, словно небосвод раскалывался, и куски его падали в бездну моря. Во время одного из них «Теутберга» страшно вздрогнула, послышался сильный

треск и тяжёлый грохот, перекрывший рёв волн. Друд решил, что корабль раскололся, открыл дверь и хотел выбежать на палубу. Ледяной ветер пронзил его до костей, обдав с ног до головы дождём. В свете молнии мальчик увидел, как волны перекатываются через палубу. Грот-мачту сорвало и, по–видимому, смыло в море. Падая, она повредила фок-мачту, обломив её верхнюю часть.

Матросы собрались возле обломка. Судя по всему, им кого-то придавило. Друд захлопнул дверь и вернулся обратно. Должно быть, он уснул, так как проснулся от тяжёлых шагов капитана Бертена, лицо которого выражало мрачную решимость. Бросив на мальчика тяжёлый взгляд, капитан налил в оловянную кружку можжевеловой водки и выпил одним махом. Через некоторое время вошли боцман и три матроса.

–Иди сюда, – сказал Бертен мальчику.

Друд быстро вскочил и встал у него за спиной. Некоторое время все молчали. Под потолком с противным визгом мотался фонарь. Наконец боцман начал:

–Бертен, отдай мальчишку. Нет сомнений, это он приносит несчастье. Вспомни, более неудачным был только рейс, на который мы взяли его папашу.

–Рохлан, ты сам знаешь, что всё это бабьи сказки. Мальчишка – это всё, что у нас останется, если мы выберемся из этой передряги, – возразил капитан.

– Ты и сам понимаешь, Бертен, что мы увязли по самые уши. Мачты потеряны, руль повреждён, да ещё двоих придавило. Нас носит по воле волн на неуправляемом корыте. Отдай мальчишку. Если море не успокоится, он, по крайней мере, не выдаст нас, если мы встретим сторожевой корабль.

–Как ты не возьмёшь в толк, Борд, что это наши деньги? Даже если рассуждать как ты и думать, что море гневается, так неужели ты хочешь успокоить его, отправив за борт невинную душу?

–Вот как ты заговорил, Бертен? А ещё недавно у тебя пена шла изо рта при одном упоминании его папаши! Может, ты тоже задумал нас предать? – с угрозой двинулся в сторону капитана боцман.

–Стой, где стоишь, Борд, иначе я размозжу твою глупую башку, – сказал капитан и, вынув из–за пояса пистолеты, щёлкнул курками. – Ты знаешь, как я ненавижу Дирка Терборха. И не хуже меня тебе известно, что в тот раз мы начали с того, что поступили не по-божески. Сначала капитан бросил за борт святые книги, а потом нас проклял пленник из тех, кого мы заставили со связанными руками шагать по доске прямо в море. Так ты хочешь ещё усилить божий гнев?

–Выдай мальчишку, или мы откажемся признавать тебя капитаном, Бертен, – глухо промолвил один из матросов.

Вдруг раздался оглушительный треск. Все кубарем полетели к левой стене. «Теутбергу» отбросило, а затем снова обо что-то ударило. С руганью и проклятиями моряки вскочили на ноги и выбежали наружу. Когда Друд поднялся, он увидел, что старый кок упал со своей лавки и лежит с открытыми глазами. Мальчик выскочил на палубу. Огромная волна накрыла «Теутбергу». От силы обрушившейся воды он ослеп и оглох. Друд махал руками, но зацепиться было не за что. В его открытый, чтобы позвать на помощь, рот заливалась вода. Мальчика кружило, бросало до тех пор, пока он совсем не ошалел и не потерял ориентировку, где верх и где низ. Затем его приподняло и ударило о берег.

6. Друд спасается от мародёров и попадает в тюрьму

Друд поднял голову и сощурился. Был день. Светило солнце. До половины он лежал на прибрежном песке. Прямо перед носом у мальчика возвышался большой чёрный камень. Ноги его находились в воде. На них набегали тихие ласковые волны. Приподняв гудящую голову, справа от себя Друд увидел узкую песчаную косу и высокие меловые скалы.

Внезапно слева от него раздался тупой звук, хруст и слабый вскрик. Друд осторожно выглянул из-за камня и неподалёку от себя увидел матроса с «Теутберги». Над ним склонились два человека, которые обчищали его карманы. Рядом с ними стоял мешок. Сомневаться не приходилось. Это были местные жители, которые, пользуясь древним обычаем «берегового права», присваивали всё, что выбрасывало море. А чтобы не было лишних претензий, убивали спасшихся свидетелей.

Друд лёг щекой на мокрый песок, закрыл глаза и стал молиться о том, чтобы эти двое ушли. Вероятно, мародёры уже видели мальчика, приняли его за мёртвого, но не тронули, не найдя на нём ничего интересного для себя. Возможно, его молитва была услышана. Во всяком случае, к нему они больше не подошли.

Когда стало смеркаться, Друд добрался сначала до меловых скал, а затем пошёл вдоль них. Идти было трудно: обуви у него не было. Вся одежда состояла из штанов и рубашки. Грудь болела от каждого вздоха, голова кружилась, а сердце стучало, как бешеное. Друд часто останавливался и отдыхал. Временами он оглядывался, чтобы убедиться, что сзади никого нет. Береговая коса была пустынна. Даже убитый матрос уже скрылся из глаз.

Дойдя до места, где скалы поворачивали вглубь берега, Друд нашёл углубление и сел передохнуть. Перед ним расстилалась бедная равнина с волнистой поверхностью, кое-где покрытая низким кустарником. Убежище его находилось в тени, и Друд вскоре замёрз. Мальчик поднялся и потащился через равнину. Быстро сгущались сумерки. Вдалеке слева от него зажглись огни, видимо, там было жильё, но Друд не посмел приблизиться к нему. Возможно, там жили мародёры, орудовавшие днём на берегу.

Ночь выдалась лунная. Друд шёл, пока мог, а потом сел на землю и уснул, прислонившись к стволу какого-то дерева. Проснулся мальчик рано от холода. Его била дрожь, а голова раскалывалась. Друд заставил себя подняться и снова поплёлся куда глаза глядят. Пока план у него был один: уйти подальше от побережья. К восходу солнца мальчик вышел на дорогу с глубокими выбоинами от следов телег. В деревьях, росших вдоль дороги, просыпались птицы. Мелкие камушки причиняли боль босым ступням и, когда показалась деревня, Друд охромел на обе ноги.

Улица деревни была пустынна. По обеим сторонам от дороги тянулись белые мазанки под соломенными крышами. Из-за плетней свешивались ветви слив и яблонь. Где-то в центре деревни, если бы она оказалась достаточно большой, а она такой выглядела, должен был находиться постоялый двор. Друд не придумал ничего лучше, как найти постоялый двор и попросить там работы. Однако не успел мальчик сделать нескольких шагов, как из-за плетня на прямо него выскочил какой-то парень, сунул ему в руки квохчущую и вырывающуюся курицу, а затем скрылся за соседним плетнём. Вслед за парнем выбежали два дюжих крестьянина. Они набросились на Друда и принялись дубасить его кулаками, приговаривая:

– Мы отучим тебя воровать у честных людей, подлый воришка!

Речь их была необычной. Друд понимал их слова, но выговор был мягче, а слова тянулись более длинно, чем у него на родине.

–Не брал я вашу курицу, – пытался возражать мальчик. – Это же не я, а другой…

–Ещё и лжёт, юный висельник! – возмутился один крестьянин.

–Я вообще здесь ни при чём, – оправдывался Друд.

–А вот мы отвезём тебя в Кистоль, там вскоре сессия суда начинается, тогда и узнаем, кто при чём. Судья Мэлдон навсегда отучит тебя воровать! – ответил другой крестьянин.