Другой дом
Шрифт:
Деннис задумался на мгновение; его лицо изменилось, будто, стоило Розе удалиться, а ему — вступить в разговор с доктором, как к нему сама собой вернулась сдержанная манера делового человека, выработанная привычкой решать вопросы в общении с мужчинами. Искусство ничему не удивляться составляло часть этой привычки. Теперь, взяв под контроль свои эмоции, он явно был начеку.
— Боюсь, — ответил он, — то, что я рассказал миссис Бивер, — сущий пустяк.
— Она полагает, что это совсем не пустяк; говорит, вы ей помогли. И можете помочь еще — только прошу вас принять во внимание, какие тяжелые обязанности накладывает на нее обрушившееся на нас бедствие, и видеть во мне ее представителя. Так что позвольте мне — от ее лица — спросить, обручены ли вы с мисс Армиджер.
Деннис невольно вздрогнул; впрочем, это могло быть вызвано бесцеремонностью вопроса в той же мере, что и трудностью ответа на него.
— Пожалуйста, передайте ей, что это так.
Железная уверенность, звучавшая в его голосе, на самом деле была броней, за которой скрывалось отчаяние, — и броню эту он наспех выковал в последние несколько минут.
Доктор принял сказанное за чистую монету, только выудил из кармана ключ и протянул его Деннису.
— Тогда, полагаю, вам следует знать, какую дверь запирает этот ключ, — он сделал жест в том направлении, куда удалилась Роза.
Деннис неуверенно протянул руку, буравя Рэймиджа взглядом, — но славный доктор ясно дал понять, что человека его профессии этим не проймешь.
— Хотите сказать, она теперь в заключении?
— Под ваше честное слово.
— Но кто же тюремщик?
— Миссис Бивер.
Деннис взял ключ и положил в карман.
— Не забывайте, — произнес он с видом серьезным и непроницаемым, — что это первый этаж, и все окна…
— Выходят в сад? — перебил доктор. — Я прекрасно помню. За ними приглядывают с террасы.
— Кто?
— Мистер Бивер. Исключительно из дружбы к мисс Армиджер, — поспешно добавил он.
Лицо Денниса все еще ничего не выражало, но, возможно, о состоянии его можно было отчасти судить по тому, как он, уставившись на ковер и сложив руки за спиной, медленным шагом прошелся по комнате. Дойдя до конца, он развернулся.
— Раз этот ключ у меня, у кого же второй?
— Второй?
— От комнаты, где заперт мистер Брим.
Доктор поморщился, но голос его был тверд.
— У меня. — Потом, будто признавая всю тяжесть сложившихся обстоятельств, он добавил: — Она вам рассказала?
Деннис попытался осмыслить его слова.
— Миссис Бивер?
— Мисс Армиджер. — В голосе доктора проскользнула едва заметная колкость, и это явно сказалось на том, в каком тоне ответил ему Деннис.
— Она мне рассказала. Но если вы его оставили…
— Вовсе нет, я привел его сюда.
Казалось, Деннис растерялся.
— Ко мне?
Доктор поднял руку внушительным, даже торжественным жестом и после секундной паузы бесцветным голосом проговорил:
— К его ребенку.
— Он так захотел? — спросил Деннис таким же подчеркнуто отстраненным тоном.
— Он так захотел.
Деннис отвернулся, и в наступившей тишине сам воздух в комнате будто бы стал плотнее от их взаимного осознания всего, что осталось невысказанным. Пауза длилась достаточно долго, чтобы, окажись тут сторонний наблюдатель, внушить ему чувство, что для этих двоих невыразимое было куда важнее произнесенного вслух. Оба словно ждали, что собеседник нарушит молчание первым, пока, в конце концов, не стало очевидно, что дольше ждать готов Деннис, который, в отличие от доктора, не посматривал то и дело на часы. Доктору, к тому же, пришлось признать, что он сам затеял этот разговор, и он, прервав, наконец, паузу, нетерпеливо подытожил то, что, по его мнению, составляло основу их взаимопонимания.
— Я отдаю себе отчет, что помолвка ставит вас в несколько затруднительное положение. Вот почему мне так важно было услышать об этом из ваших уст. — Не получив ответа, он продолжил: — Тем не менее миссис Бивер полагает, что это не помешает нам задать вам еще один вопрос — точнее, напомнить о том, на который вы дали ей основание ожидать ответа. — Доктор вновь сделал паузу, но понял, что содействия от собеседника ждать не стоит и придется весь путь пройти самому. — Вы видели с берега реки кое-что, имеющее отношение к этому… — он замялся, старательно выбирая слова, — из ряда вон выходящему событию. Уповая на ваше чувство уместности и благопристойности, мы рассчитываем, что вы нам об этом расскажете.
Деннис тщательно взвесил свой ответ.
— Мое чувство уместности и пристойности весьма сильно; однако — особенно сейчас — такой же силой обладают и некоторые другие чувства. То, что я сказал миссис Бивер, было продиктовано обстоятельствами. Я хотел бы прояснить некоторые моменты.
— Я здесь, — сказал доктор, — чтобы помочь вам в этом, чем смогу. Только, прошу, не забывайте, что время на вес золота. — И своим обычным деловитым и сдержанным тоном пояснил: — Надо предпринять кое-какие действия.
— Вы имеете в виду, что должны вынести заключение?
— Ввиду угрозы, — ответил доктор, — весьма тягостных последствий. Произошло прискорбное событие…
Деннис подхватил фразу, не глядя ему в лицо.
— Которому трудно найти объяснение?
Доктор посмотрел на часы, затем, все еще держа их в руках, быстро перевел взгляд на Денниса.
— Лично вы хотели бы представить произошедшее как смерть от естественных причин?
Измученное лицо Видала залилось было краской, но он тут же овладел собой.
— Зачем вы спрашиваете, если вас связывает долг?
— Если бы только долг. К несчастью, кроме профессионального долга, у меня есть полсотни других обязанностей, не менее важных.
Деннис покосился на его карманные часы.
— Значит ли это, что вы можете замять дело?
Доктор убрал свой талисман.
— Прежде чем об этом говорить, мне надо понять, на что вы готовы.
Деннис остановил взгляд на абажуре лампы.
— Разве все не зашло уже слишком далеко?
— Я знаю, насколько далеко: по особой милости Провидения, не так далеко, как могло бы. Имело место поразительное стечение обстоятельств — настоящее чудо. Похоже, судьба нам благоволит. — Он замолчал, потом добавил со значением: — Покончим с этим и будем считать, что такова воля небес.