Дурная слава
Шрифт:
— Влиять права не имею, а помочь двоюродной сестре пережить трудное время — это моя обязанность.
— Да-да… И все-таки кто же находится в вашей квартире? Что за женщина? Мне эта мысль покоя не дает… — пробормотал Шварц.
— Будем выяснять, — повторил Бобровников.
Глава 22
ЛЮТЫЙ И КОВРИЖКА
Наташа Ковригина шла по широкому проспекту одного из спальных районов Питера, сгибаясь под порывами совершенно неистового северного ветра, который швырял в лицо горсти плотного, колючего снега. Видимость — два метра. Продвигаться приходилось почти на ощупь. Хорошо бы не свалиться в какой-нибудь люк, открытый по случаю бесконечных аварий теплосетей.
Оно конечно, февраль — месяц метелей, но не до такой же степени! И чья, скажите на милость, идея выстроить сплошную стену высоченных многоэтажек, превращая улицу в аэродинамическую трубу? Если повернуться к ветру спиной, того и гляди, подхватит и унесет… Хорошо бы сейчас в теплые, цивилизованные страны, но ведь, согласно закону Мэрфи, реализуется самое нежелательное из возможных событий. Значит, швырнет на Северный полюс или к людоедам амазонских джунглей…
Размышления Наташи прервал визгливый собачий лай. Оказывается, она наконец подошла к универсаму, который выплыл из снежной мглы этаким пока не утонувшим «Титаником». К перилам ступенек была привязана бородатая собачонка цвета детской неожиданности. Желтоватые лохмы были собраны надо лбом в хвостик, засыпанный снегом. Мохнатые брови топорщились во все стороны вокруг круглых глаз, выражающих полное отчаяние. Собачонка даже не лаяла, а истерично визжала.
Какой изверг оставил ее на улице? Наташа присела возле бородатого существа. Где-то она эту персиковую малявку уже видела.
— Ну что ты? Что растявкалась? Придет твой хозяин, куда он денется? Не бросит же он такую красоту! — приговаривала Наташа, ярая защитница даже столь экстравагантных представителей мира животных. Собачонка прекратила визг, жалобно заскулила, переминаясь, поджимая то одну, то другую лапу.
— Замерзла? Я бы взяла тебя на руки, но ведь не поймут, решат, что украсть тебя собралась. Ты уж потерпи, ладно? А я пойду.
Наташа поднялась, собачонка снова отчаянно залаяла.
— Господи! Что мне делать с тобой? — Наташа опять присела возле несуразного существа, взяла в ладони поднятую лапку. — Холодающая какая! Душегуб твой хозяин! Мог в карман тебя сунуть и идти в магазин. Как звать-то тебя? Долли? Вряд ли. Мала ты слишком для такого имени. Каштанка? Нет, вряд ли. Но ведь не Муму, правда?
Собачонка навострила уши, хвост ее затрепыхался мелким бесом, визгливый лай огласил окрестности с новой силой. Но тональность его изменилась. Это был восторженно-радостный лай.
— Неужели Муму? — удавилась Наташа, ложно истолковав поведение персикового существа.
— Ее зовут Матильда, — услышала она за спиной смутно знакомый голос.
Наталия поднялась, обернулась. Перед нею стоял Виктор Туманов, тот самый случайный знакомый, который пытался угнездиться в ее одинокой холостяцкой жизни. И чьи ухаживания она отвергла, хотя, признаться, жалела об этом. В прихожей до сих пор лежала его визитка, но сначала она не звонила из вредности, а потом было уже неудобно: может, он забыл ее окончательно, перевернул, так сказать, страницу.
Виктор тем временем отвязал поводок, подхватил собачонку, сунул ее за отворот дубленки.
— Вот вы какой! Бросаете на произвол судьбы собак, женщин…
— Между прочим, здравствуйте! — широко улыбался Туманов.
— Здравствуйте! Что же вы животное морозите? — строго выговаривала Наташа.
— Да здесь такие держиморды работают! Ни за что не впускают Матильдочку. А боеприпасы-то надо пополнять, правда, маленькая? — Он тряхнул плотно набитыми пакетами.
Матильда тут же вынырнула из мехового полушубка, лизнула хозяина в щеку.
— Вот она, настоящая преданность! Собака — это вам не вздорная женщина, которая чурается собственного счастья, потому что характер такой!
— Ну ладно, рада была повидать, мне вообще-то тоже в магазин нужно.
Наташа направилась к дверям. Вот еще! Воспитывать ее будут! Нашел дуру!
Дура ты и есть, сказал ей внутренний голос. Чего ежом топорщишься? Обернись немедленно! И улыбнись!
Наташа послушно обернулась и улыбнулась. Виктор тут же просиял и пророкотал:
— Ну ты там недолго, а то мы замерзнем окончательно.
Потом они вместе дошли до ее дома, и как-то само собой получилось, что Виктор с Матильдой были приглашены на чай. Поскольку замерзли, поджидая ее у дверей универсама, и потому что Виктор помог донести покупки, и потому что… оказалось, что она соскучилась и действительно рада его видеть. И Матильда, отрекомендованная когда-то хозяином как редкая сука (то есть сука редкой породы), оказалась весьма милым существом. Даже кошка Дуся, вначале для приличия пошипев на необычную гостью, вскоре успокоилась, вспрыгнула на холодильник и оттуда с любопытством взирала на происходящее.
Чайник уютно шумел, Наташа сновала по кухне, расставляя чашки, заваривая чай, сооружая бутерброды. Матильда скакала вокруг нее, намекая, что и она не лишняя на этом празднике любви. Получив наконец косточку из борща, с упоением занялась добычей и оставила пару в покое.
— А ты за эти три недели, что мы не виделись, отчаянно похорошела! — отметил Виктор.
— Просто отоспалась и успокоилась, — улыбнулась Наташа, поправляя прядь русых волос.
— Да сядь уже, не суетись! Бутербродов настрогала зачем-то… Самый лучший бутерброд — рюмка коньяку. Тем более что я жутко замерз.
— Я тоже, — тряхнула челкой Наташа и достала бутылку.
— Ого! Это еще мой, что ли? С тех самых времен?
— Ну да. Я вообще-то одна не пью.
— Понятно, — обрадовался Виктор.
— Что — понятно? Что за радость?
— Значит, за прошедшее время здесь не было особей мужского пола, это радует!
«Почему же — не было? Здесь ухажеров толпы, просто они непьющие!» — хотела было соврать Наташа, но внутренний голос рявкнул: «Заткнись»!
— Если честно, не было. — И она неожиданно покраснела.