Душа Ужаса. Мозаика осколков души
Шрифт:
Кажется, это мало тронуло Деймоса. Задумавшись о чем-то своем, он проронил:
— Иногда лучше быть мертвым.
— Это всегда успеется. Не поддавайся мрачным мыслям. И вообще, пойдем, подберем тебе одежду по размеру. Негоже ходить в обносках, тем более столь фрагментарных.
— Ерунда.
— Не скажи, мало ли кто может приехать.
Чем дольше, тем больше Димьен сомневался в том, что этот вампир так долго был царем. Абсолютное равнодушие к вещам, столь важным для царствующих особ. В частности,
Не настаивай никто, наверняка, Деймос спокойно остался бы в одной набедренной повязке, а то и без оной. Ничуть не смущаясь ни лохмотьев, ни наготы.
Лишь однажды Деймос проявил твердость — когда ему протянули кинжал и меч. Он уставился на них с невысказанным презрением и ответил коротко, но твердо:
— Нет.
— Возьми, ты же умеешь обращаться. Тут хоть и охраняется все, но мало ли что.
— Нет, — слово казалось тверже камня, и Димьен решил не настаивать, а посоветоваться с Менестрес.
Владычица Ночи хотя бы объяснила истоки такого отношения:
— Пойми, он слишком много убивал, и считает, что не вправе более брать в руки оружие.
— Но он же воин. Это даже издалека видно.
— Воин. Но слишком корит себя за это. Возможно, со временем, когда боль утрат притупится, что-то изменится. А пока оставь его. Может, ему понравится какое-то другое занятие.
Димьен лишь покачал головой, не веря, что после тысячи лет, прожитых воином, можно так легко изменить судьбу.
Но и сегодня, и через неделю, и через месяц Деймос продолжал упорствовать в своем решении не прикасаться к оружию. Вообще, с каждой новой ночью, проведенной в поместье этим вампиром, в Менестрес появлялось больше вопросов, чем ответов.
Раз принеся клятву служения, Деймос придерживался ее неукоснительно, ведя себя с поистине рабской покорностью, словно всегда был таким.
Вот только Менестрес знала, что это не так, и пыталась как-то растормошить, но любые ее поступки если что и вызывали, так это легкое недоумение, не более. Своим покорством, готовностью исполнить любой приказ, Деймос словно старался искупить свою вину. И, похоже, собирался так провести всю жизнь.
Ему ничего не было нужно, он даже не охотился, какой бы сильной не была жажда. И ведь в поместье было полно слуг, согласных пожертвовать небольшой толикой крови.
В результате Менестрес приходилось каждый раз присылать ему кубок с повелением выпить.
И если Деймос не стремился удовлетворить даже эту насущную потребность, то что же говорить о других? Никогда и никого он не приглашал в свою спальню, игнорируя заигрывания как людей, так и вампиров. Создавалось ощущение, что даже простое прикосновение было ему неприятно. Он, конечно, не отшатывался в ужасе, но это чувствовалось.
Глава 4
Почти через полгода у Менестрес состоялся разговор со своим верным
— Деймос по-прежнему очень замкнуть в себе.
— Мягко сказано, — фыркнул Димьен. — Вообще невозможно понять, что у него на душе. Временами он словно кукла. Практически ничем не интересуется.
— Все это верно. И все-таки, он немного оттаял по сравнению с первыми днями.
— Соглашусь. Но этого еще слишком мало. Я не уверен, выживет ли он, оставшись один, с таким отсутствием желания жить.
— Мы никуда не торопимся и не гонимся за результатом, и уж конечно так просто его не оставим, — попеняла Менестрес.
— Я понимаю. И все-таки это тревожные признаки.
— Соглашусь. И хоть он слишком молод, чтобы устать жить, я опасаюсь, что однажды он может уснуть и не просыпаться столетиями.
— А нет ли вероятности, что так ему будет лучше?
— Нет. Это ведь не решение проблем, а просто уход от них. Проведи Деймос в этой спячке век или тысячелетие, для него время пробежит как одна ночь. И стоит пробудиться, как проблемы снова навалятся.
— Ты говоришь, словно на собственном опыте, госпожа, — осторожно заметил Димьен.
— Так и есть. Только я засыпала на два столетия, чтобы набрать силу, чтобы после пробуждения быть в состоянии отвоевать свое королевство.
— И у тебя получилось.
— Да. Но от такого сна вампир не может пробудиться сам. Его должны разбудить, а потом и напоить, так как можно проснуться не совсем контролируя себя.
— Понимаю.
— Я постараюсь объяснить все это Деймосу, равно как и то, что подобными поступками он никому ничего хорошего не сделает и никакой вины не искупит. Но нужно и что-то еще. Что-то, что избавит его хотя бы от части груза на душе.
— Разве такое возможно?
— В подлунном мире есть еще многое, что неизвестно людям.
— Только людям?
— Да. Я позвала погостить сюда Церес.
— Церес? — удивленно переспросил Димьен.
— Ах, да, ты ее еще не видел. Сейчас она новая Магистр Крита, но это не главное. Она — одна из ярких представителей своего клана — клана Гаруда, и снискала себе славу, как искуснейшая куртизанка.
— Профессионально?
— Это, скорее, ее хобби. В принципе, ничего удивительного, учитывая способности клана.
— Гаруда… их ведь еще называют вечными любовниками, — осторожно проговорил Димьен.
— Именно.
— И ты хочешь таким образом… развлечь нашего угрюмого гостя?
— Любовные ласки могут излечить много ран. К тому же, Церес может узнать то, что нам поможет.
— Если Деймос ее еще подпустит. У него какое-то странное отношение к этой стороне жизни.
— В чем именно подмеченная тобой странность?
— Хм. Похоже, на отношение ко всему остальному: равнодушное безразличие.