Два лика января
Шрифт:
Райдел кивнул.
— Понимаешь, Честер убил свою жену по ошибке. Он пытался убить меня. Она совершенно случайно оказалась в том месте, куда упала ваза. Понимаешь, Нико? Ты ведь уже знаешь о случившемся из газет?
— Я слышал об этом по радио. Но зачем ему убивать тебя? Ты же помог ему. — Нико подозрительно покосился на Райдела. — Ты просил слишком много денег?
— Я вообще не просил у него денег. — Райдел едва сдержал себя, чтобы не вспылить. Нервы у него были на пределе. — Его жена испытывала ко мне самые теплые чувства. Я тоже был неравнодушен к ней. Это нельзя было скрыть. — Райдел выдержал паузу, ожидая, когда эта важная часть его рассказа дойдет
Это было самое важное, что должен уяснить Нико. Конечно, Нико готов на все ради денег, а Райдел не мог потягаться с Честером в весомости аргументов подобного рода, но все-таки Нико был его другом и потому не станет всерьез помогать Честеру найти убийцу. Нико должен быть в курсе того, что случилось, и знать, к чему могут привести его действия, а там пусть выбивает из Честера столько денег, сколько сможет. Это Райдела уже не касалось.
— Он пытался убить меня прошлой ночью на судне, — добавил Райдел.
— Правда? Как?
— Сбил меня с ног и пытался перебросить через борт.
Райдел видел, что эта часть рассказа доверия у Нико не вызвала. Ну и пусть. Главное, что он всерьез отнесся к предыдущей.
— Видишь ли, все может решиться в течение нескольких часов. Наверняка сегодня опознают…
Райдел замолчал. К Нико приблизился низенький мужчина с сигарой во рту.
— Желаете губку? — спросил Нико по-гречески. — Тридцать, пятьдесят и восемьдесят драхм.
— Ну-ну, — хмыкнул мужчина, не глядя на Нико и лишь щупая губки, словно они были разложены на лотке. — Была у меня губка. Месяца не прошло, как разодралась в клочки.
— Что? — хихикнул Нико. — Ну так вам подсунули ненастоящую. Наверняка продавец был из Пирея. — И рассмеялся, обнажив коронку.
— Какие за тридцать?
Райдел отошел и встал поодаль. Мужчина даже не взглянул на него. Отсчитав Нико деньги, он ушел с губкой и потухшей сигарой во рту. Райдел вернулся.
— Договорились. Сейчас я отправляюсь к Анне, — сказал он. — Но мне хочется, чтобы ты знал, почему я не могу остановиться в гостинице. Полицейские уже разыскивают молодого человека с моими приметами. Скоро им будет известно и мое имя. Это несложно. Я останавливался с Чемберленами в двух гостиницах в Ираклионе и Ханья. Мое имя в списках постояльцев рядом с их именами. Так что теперь я не могу сунуться никуда, где нужно предъявлять паспорт.
— Тебе нужен новый? — спросил Нико, придвинувшись поближе.
Райдел, не выдержав, рассмеялся.
— Придешь домой обедать?
— Нет. Я брать бутерброд, — ответил Нико, снова переходя на английский. Из-под губок показалась рука с бумажным свертком, перевязанным грязновато-белым шнурком.
— Приходи. Нужно поговорить.
— Я должен на встреча в час.
— Я хочу, чтобы ты успел. Приходи домой в двенадцать. О’кей?
Нико изобразил на лице колебание, затем кивнул:
— О’кей.
Райдел зашагал в сторону площади Конституции. По пути он купил в небольшой лавке газету. В ней сообщалось, что полиция пытается выяснить в гостиницах Ираклиона, не останавливалась ли в них молодая американка со светлыми рыжеватыми волосами. Одна или с мужем, в день или за день до убийства, которое произошло в понедельник. Сегодня была среда. Следовательно, сообщение передано во вторник днем или вечером. Тело было обнаружено лишь вчера утром. Очевидно, следующим шагом полиции должна стать проверка списков пассажиров, прибывших в тот день в Ираклион морским или воздушным путем, ввиду того что женщина могла направиться в Кносс сразу по приезде на Крит, не успев зарегистрироваться в гостинице. Затем, вероятно, полиция переключит свои поиски на другие города Крита и вскоре выяснит, что женщина, соответствующая описанию, останавливалась в гостинице «Ника» в Ханья вместе со своим мужем Уильямом Чемберленом и в компании молодого темноволосого американца по имени Райдел Кинер, очевидно их знакомого, без сомнения того самого молодого человека, которого видел кассир из Кносса.
Райдел улыбнулся и зашагал дальше. Честер наверняка позаботился о том, чтобы Колетта убрала из сумочки все бумаги, удостоверяющие ее личность. Впрочем, она, будучи весьма практичной, могла это сделать и сама. Интересно, подумал Райдел, понимает ли Честер, что если он остановится в гостинице и зарегистрируется под именем Уильяма Чемберлена, то не пройдет и нескольких часов, как полиция постучится к нему в номер. Он должен сознавать это, даже если был не в курсе сообщений о расследовании. Для этого большого ума не надо. В Афинах выходит утренняя газета «Дейли пост» на английском языке. Наверняка Честер уже купил ее.
Улица, на которой жил Нико, была с односторонним движением. Разрытая для прокладки труб, она так и осталась незаасфальтированной. На углу по-прежнему стоял уличный торговец с тележкой, полной дешевой обуви. Неподалеку расположилась овощная лавка, лоток которой был сложен из деревянных ящиков. Райдел остановился возле двери с выцветшей табличкой, на которой едва различался номер 51, и постучался. За дверью тянулся длинный цементный коридор, который вел в каморку Нико и Анны. Райделу пришлось постучать дважды, прежде чем за дверью послышались торопливые шаги.
— Кто там?
— Здравствуй, Анна. Это я, Райдел.
Лязгнул засов. Анна стояла на пороге, улыбаясь ему. Светлоглазая, розовощекая, невысокого роста, ширококостная. Золотистые с проседью волосы были заплетены в косу и уложены на затылке, совсем как у античных статуй, но черты лица были далеки от классических: широкий нос и маленький подбородок. Зато глаза очень живые и добрые. Анна была хотя и простовата, но не глупа.
Она провела Райдела по цементному коридору в свою комнату, служившую одновременно гостиной, кухней и спальней. Занавеска отделяла небольшой закуток, где стояла кровать Нико и Анны. Детей у них не было. Нико объяснял это бесплодием Анны и использовал как оправдание возможности встречаться иногда с другими женщинами, заявляя, что, если какая-либо из них забеременеет, он с радостью позаботится о ребенке. Райдел чувствовал, что это была ложь. Он согласился на предложение Анны выпить чашку чая и глоток бренди, бутылка которого всегда стояла на кухонной полке возле плиты. В комнате пахло луком и цыпленком. На плите на медленном огне кипел большой черный горшок.
После двух-трех минут обмена шутками лицо Анны вдруг стало серьезным, и она спросила шепотом:
— Ты что-нибудь знаешь о том, что случилось на Крите? Господи! В Кносском дворце убили какую-то американку.
— Знаю ли я об этом? Пожалуй, что да, — ответил Райдел.
Он рассказал Анне обо всем, что случилось, по возможности коротко и ясно, то и дело останавливаясь, потому что она от удивления открывала рот, тихо ахала, крестилась или всплескивала руками. Когда же Райдел рассказал о том, как его допрашивала полиция в Пирее час назад, Анна кинулась к нему и схватила за плечи своими маленькими сильными руками, как бы уверяя себя и Райдела, что он не призрак.