Два шпиля

Новгородцев Анатолий

– Мне кажется, мы неоправданно рискуем, – недовольно проговорил Гири-Сейкал, – всё уже вроде решено – к чему встречаться прямо накануне решающего дня? На худой конец, можно было увидеться где-нибудь в укромном месте, а не в самом дворце!

– Это пожелание нашего… союзника, – кивнул головой имам на незнакомца в капюшоне, – он заявил, что ему необходимо именно накануне решающего дня попасть во дворец и увидеться с нами. Это необходимо для исполнения замысла и нашей безопасности.

– Итак, всё готово? – спросил Гири-Сейкал, нервно покачиваясь

на носках. – Завтра?

Он явно обращался к сидящему незнакомцу, но ответил имам.

– Да. Мы сделали всё, от нас зависящее, теперь дело за тобой. Ты уверен, что контролируешь дворцовую гвардию и сумеешь заставить повиноваться большую часть армии? Всё ли ты для этого сделал? Смотри – авторитет Мохсен-Адиля среди простого народа и солдат очень высок, да и многие офицеры ему верны…

– Многие, да не все! – презрительно фыркнул Гири-Сейкал. – К тому же, если я не ошибаюсь, наши таинственные друзья как раз и должны помочь избавиться от союзников Мохсен-Адиля на высоких государственных постах… Да и в любом случае – ошибка брата состоит как раз в том, что он слишком прислушивается к мнению черни и обращает мало внимания на облечённых властью, желающих сладко есть и пить, иметь больше золота в мошне, юных наложниц в гареме и породистых скакунов в конюшне. Я не терял даром времени и нашёл достаточно единомышленников среди высших военачальников. Не волнуйся – армия будет на моей стороне!

– На нашей, комутан, – толстяк улыбался, и голос его звучал слащаво, но глаза кололи, как стрелы, – на нашей стороне.

– Разумеется, – нетерпеливо махнул рукой Гири-Сейкал, – разумеется, на нашей. Но я спрошу в свою очередь: не будет ли ошибки? Ведь наш план – не совершить банальный переворот. Всё же у моего брата много сторонников, и нам грозят множественные бунты…

– Никакого переворота, – покрутил головой имам, – всё свершится исключительно по воле Восшедшего, на величие которого покусился султан, обижая его верных служителей и лишая имамат законных средств на существование.

– Звучит красиво, – осклабился Гири-Сейкал, – но мне, наконец, хотелось бы уточнений. Наш уважаемый союзник в основном молчит, хотя, клянусь небом, я уже отвалил его… сообществу столько золота, что хватило бы купить красноречие и голоса всех ораторов и певцов султаната разом, причём на многие годы вперёд.

Молчаливый собеседник поднял голову. Уже ощутимо стемнело, и лицо проявлялось под капюшоном бледным пятном, на котором неожиданно резко выделялись угольной чернотой глаза и странно темнели губы.

– Это же ишьясс! – зашипел Камай, вцепившись в плечо Дели. – Черногубый!

Девочка и сама поняла, кем был третий в компании заговорщиков, более того – она странным образом мгновенно почувствовала ничем не объяснимую, но твёрдую уверенность в том, что это был именно тот самый незнакомец, которого она видела с имамом несколько раньше, и который так странно на неё тогда смотрел…

– Не волнуйтесь. – заговорил сектант. Голос его имел неприятный, странно шелестящий оттенок, вызывающий в сознании образ скользящей в палой листве змеи.

– Наша община выполнит свою часть договорённости. В эту ночь случится всё, что вам нужно.

– Хотелось бы верить. – дёрнул углом рта Гири-Сейкал. – Странно, что при таких возможностях ваша секта… то бишь община до сих пор прозябает в неизвестности.

Ишьясс перевёл на него мрачно горящий взор, чёрные губы тронула презрительная усмешка. Комутан-паша осёкся, отвёл глаза, неловко переступил с ноги на ногу.

– Наши цели ведомы лишь нашим предводителям, – прошелестел сектант, – нас не интересует мышиная возня людей вокруг богатства и власти. Радуйтесь, что сейчас наши цели совпали, и вы, благодаря нам, получите то, что вам нужно.

– Не даром. – буркнул, не желая уступать, Гири-Сейкал, но ишьясс уже смотрел на имама.

– Ты помнишь о моей просьбе? – на этих словах Дели внезапно ощутила, как незримая ледяная рука стиснула ей горло.

– Ты о девчонке? – переспросил имам. – Конечно… Комутан-паша о ней позаботится, это будет несложно в поднявшейся суматохе…

– Не забудьте! – ишьясс, пригнув голову, переводил взгляд с одного на другого. – Она должна умереть!

– Да с удовольствием. – пожал плечами Гири-Сейкал. – Хотя, признаюсь, с куда большим удовольствием я побеседую с её мамашей…

– Меня интересует девочка! – ишьясс встал, как принявшая боевую стойку кобра, и собеседники невольно отступили назад. – Она не должна остаться живой, запомните. Это наше непременное условие!

– Странно, – проговорил комутан-паша, – вы собираетесь единовременно уничтожить около сотни человек в разных уголках султаната , а сами просите меня убить сопливую девчонку … Не понимаю, почему бы не угробить и её заодно?

– Тебе не надо понимать! – казалось, в глазах сектанта бушует тёмный огонь преисподней. – Она – не обычный ребёнок, мы не можем сейчас вступать в противостояние… Впрочем, неважно. Убейте её, вот и всё!

Дели казалось, что ей не хватает воздуха. Это ведь о ней… точно о ней…

Ишьясс вдруг пригнулся, странно подав вперёд голову и верхнюю часть туловища; в движении было что-то нечеловеческое, мерзкое и хищное.

– Там кто-то есть! – прошипел ишьясс. – За оградой!

Имам с комутаном одновременно обернулись. Дети замерли, парализованные ужасом.

– Где? – спросил Гири-Сейкал.

– Прямо перед тобой, в папоротнике, идиот! – в голосе ишьясса бурлила ярость. – Быстро, ну!

Комутан-паша двинулся вперёд, извлекая из-за поясницы небольшую двулезвийную секиру – отличительное оружие дворцовой гвардии. Дели глядела, как мужчина упругой походкой тренированного бойца идёт прямо к ним, на большие руки, удобнее перехватывающие украшенную серебряной чеканкой железную рукоять, на золочёные полумесяцы лезвий… внезапно Камай схватил её за руку.

– Не шевелись! – одними губами прошептал он, вскочил на ноги и бросился бежать, с шумом и треском разбрасывая ломкие опахала перистых листьев.