Два веса, две мерки (Due pesi due misure)
Шрифт:
Я уже подошел к двери, но тут остановился.
— От удушья? Но тогда все не так просто, как казалось. Выходит, его вначале сунули в холодильник, потом вынули и положили под кровать. А зачем — непонятно.
— Оставь, — говорит Трам. — Тебе мозги напрягать не придется. Это наша забота, не правда ли?
— Верно, ваша, — говорю, — я ухожу.
Открываю дверь и снова останавливаюсь.
— Прости, ты за какую команду болеешь? За «Буйни-клуб» или за «Апатиа»?
— Ни за ту, ни за другую, — говорит Трам. —
— Так, — отвечаю. — Но болельщикам «Буйни-клуб» не понравится, если ты начнешь ставить их команде палки в колеса перед завтрашним матчем.
— Мне на это начхать, — отвечает Трам. — К тому же команде «Апатиа» кто-то уже поставил палки в колеса — лучшего нападающего навсегда убрал.
— Не доказано, что это сделал кто-то из «Буйни-клуб», — говорю.
Трам медленно поднялся и перегнулся всем телом через письменный стол.
— Слушай меня внимательно, — цедит он сквозь зубы. — Это я должен выяснить, кто его убил, а кто не убивал. И если вздумаешь мне помешать, то будешь потом каяться до того самого дня, пока тебя в деревянный ящичек не положат.
— Хорошо, — говорю, — хорошо. Не волнуйся, а то у тебя аорта лопнет, и тогда всю Централку разнесет взрывом.
Махнул ему на прощанье правой и ушел.
Глава четвертая
С бутсой вместо мертвеца ситуация улучшается, но не слишком. Когда становится трудно дышать, лучше сменить квартиру.
Чересчур сладко, друзья мои!
Лейтенант Трам переложил сахара и меда в свои речи, а мне сахар и мед совсем не по вкусу. Особенно в устах Трама.
Не нравится мне и то, что он безропотно отпустил меня.
Обычно, когда я попадаю в Централку, приходится проштемпелевать рты дюжине фараонов и разорвать пару наручников, прежде чем удается освободиться и вновь заняться своими делами.
Уверен, что Трам ни на йоту мне не поверил, когда я сказал, будто выключаюсь из этого дела. Должно быть, он убежден, что я знаю, где находится Огреза, и, держу пари, приставил ко мне парочку своих сыщиков. Небось замаскировал их под сборщиков налогов или же трубочистов.
Ну хорошо.
Где сейчас Огреза, я не знаю, но хочу кое-что выяснить, прежде чем лейтенант Трам ее разыщет и упрячет в монастырь.
Беру такси и велю отвезти меня в гараж, где я взял напрокат фургончик.
Вхожу в конторку владельца гаража, говорю, что плачу за весь срок и верну фургончик в понедельник.
Владелец вынимает из-за уха черный карандаш и начинает считать.
За другим ухом у него красный карандаш, а за третьим, дополнительным, — синий, но удивиться не успеваю.
На стене висит календарь, я разглядываю большое цветное фото.
Это реклама новой автомашины с пластиковым мотором. Левая дверца машины открыта, и оттуда свисает нога девушки, собравшейся выйти из кабины.
Лицо девушки различить трудно, но вот колено видно отлично.
Нет никаких сомнений: я беседовал с этим коленом несколько часов назад, а такие вещи я не забываю.
Это — колено Огрезы.
Под фото мелким шрифтом дано название рекламного агентства: «Сонорвокс».
В этот раз, друзья, фортуна оказалась на моей стороне.
— Могу я взглянуть в телефонную книжку? — спрашиваю.
Владелец гаража разрешает. Перелистываю книжку и нахожу адрес агентства «Сонорвокс».
Плачу, сажусь в свой «блимбуст» и уезжаю.
За мной увязывается малолитражка с закамуфлированным мотором и радиоантенной. Я это предвидел. Подъезжаю к тротуару и останавливаюсь.
Малолитражка тоже останавливается.
Вылезаю и подхожу к малолитражке. Наклоняюсь к переднему левому колесу и отворачиваю клапан. Однако струйка воздуха в нос мне не ударяет. В машине сидят два фараона, смотрят на меня и нагло ухмыляются.
— Клапаны искусственные, — говорит тот, что за рулем. — Зря ты нас за дураков считаешь.
Наклоняюсь снова, отвинчиваю баллон и снимаю колесо.
Просовываю колесо в окошко и кладу его на руль. Потом надеваю на колесо крышку клапана.
— Держи, — говорю, — накрути крышку сам, а то я тороплюсь.
Быстро сажусь в машину и уезжаю.
Прежде чем свернуть за угол, смотрю в стекло заднего обзора и вижу, как оба фараона мечутся по улице в поисках такси.
За две минуты я умчался прочь из этого района, и теперь никто не дышит мне в затылок.
Могу ехать куда пожелаю.
Ну а желаю я отыскать Огрезу и вырвать у нее из глотки правду.
Минуточку, друзья, вначале стоит поразмыслить над последними событиями. Пусть шарики в мозгу хорошенько потрудятся. А то заехали, паршивцы, за ролики и смотрят, как я в петлю лезу.
У фараонов я с полчаса выиграл, так что есть время сделать обзор всей ситуации.
Нахожу спокойное местечко, где ни один фараон мою машину даже по ошибке не найдет, и останавливаюсь.
Беру бутылку «бурбона» и полощу этой драгоценной влагою горло.
Неужели Огреза сыграла со мной такую злую шутку?!
С какой, однако, целью?
Подобных проделок с первым попавшимся в телефонной книге детективом не учиняют.
Огреза была уверена, что в холодильнике лежит футболист. Еще как была уверена!
А может, она великая притворщица, настоящая актриса? Но актрисе такого таланта пристало играть в греческих трагедиях, а не разъезжать по городу с мертвым футболистом.
И потом, зачем посылать мне холодильник с бутсой? Она могла отправить бутсу в картонной коробке. На марках — и то сэкономила бы.