Двадцать четыре секунды до последнего выстрела
Шрифт:
Себ ненавидел ближний бой, это правда. Его всё ещё тошнило от мыслей о мисс Перси. Но в этот раз на кону стояла не прихоть психа, а жизнь Джоан и, потенциально, благополучие и безопасность Сьюзен.
Он всё-таки вытащил футляр с «М-24» и закинул на плечо — на всякий случай, просто потому что так было спокойнее. Убрал в карман армейский нож. А потом достал из самой глубины доисторический «Велрод» и патроны к нему. Он в жизни не стрелял из него, вообще не понимал этой страсти к отжившему своё устаревшему оружию. Но хранил
Немного поколебавшись, Себ положил в сейф новый телефон. Джим, кажется, умеет отслеживать людей с помощью телефонов. Не стоило давать ему лишние козыри.
Глава 38
Машину Себ бросил за два квартала и до дома номер тринадцать дошёл пешком. Из открытых окон раздавались голоса, смех. «Ягуар» стоял рядом с переполненными мусорными баками. Дверь подъезда была слегка приоткрыта, и оттуда высовывался рыжий кот.
Себ расстегнул куртку, чтобы легче было при необходимости достать пистолет из внутреннего кармана, и вошёл в дом, спугнув кота.
Поднялся на верхний этаж. Прислушался.
Если сильно напрячься, можно было различить какие-то невнятные ритмы за дверью. Себ почти не сомневался, что Джим по обыкновению полулежит на диване и слушает музыкальную мешанину.
Он внимательно осмотрел дверь и стены лестничной клетки. Камер видно не было, так что оставался маленький шанс застать Джима врасплох.
Если он ошибся, станет трупом. И повезёт, если он один.
Себ резко дёрнул ручку, закрываясь толстой дверью как щитом, и тут же подъезд заполнился безумной смесью звуков. Сглотнув, как будто у него в самолёте заложило уши, Себ сумел разделить две песни. Первая была знакома: «Грешника» Нины Симон знал даже он. Зато вторая, которая звучала чуть тише, но была куда жёстче и злее по ритму, никакого узнавания не вызывала. Слушать времени не было.
Не таясь, Себ достал пистолет и вошел в квартиру. Джим уже не лежал, а стоял возле дивана, вскинув голову, и улыбался.
Хриплый надтреснутый голос во второй песне сообщил, что его изнасиловал собственный отец. Грешник из первой добежал до кипящей реки. Джим нажал кнопку на пульте, и музыка оборвалась — вся.
— Ну надо же, — протянул Джим, бросая пульт на диван.
Себ закрыл за собой дверь, повернул ручку замка. Джим не думал защищаться, вообще не шевелился.
«Мистер Майлс собирается вас убить».
Как будто угадав, о чём именно вспомнил Себ, Джим заулыбался шире и довольнее. Страх, злость — все эмоции отступили. Себ сунул пистолет обратно в куртку и подошёл к Джиму совсем близко.
Подумал: «Всё как ты любишь».
Схватив босса за предплечья, Себ сделал подсечку под тощие колени и опрокинул на спину, как следует приложив затылком об пол. Плевать. Сел сверху, чтобы не дёргался.
— О, детка, сколько страсти! Предпочитаешь быть сверху?
— Что. С Джоан? — медленно и раздельно спросил Себ. Придавил пальцы Джима коленями, обшарил его пиджак, достал телефон и отбросил в сторону — на всякий случай. Снова перехватился поудобнее.
Джим оскалился:
— Это ты должен был выяснить.
— Неправильный ответ, Джим.
В глазах бывшего босса мелькнуло искреннее удовлетворение. Он попытался пошевелиться, но не преуспел. Облизнул губы и спросил мягко:
— Ты хочешь меня убить, Себастиан?
Поёрзал. Себ почувствовал, что съеденный завтрак просится наружу, но подавил рвотный позыв. Он, в конце концов, умел мириться с разным дерьмом: взрывы, кровища, кишки наружу… Подумаешь, тут у какого-то сумасшедшего стоит на мысль о собственной смерти. Ерунда.
Себ разглядывал его чёрные расширенные зрачки и понимал, что не хочет убивать. Не доставит ему такого удовольствия.
— Нет, — сказал он вслух, — тебя это не испугает. Ты же помешанный на смерти псих.
Кажется, Джим воспринял это как комплимент.
— И что ты сделаешь, мой дорогой? — промурлыкал Джим омерзительно-сладко.
Об этом Себ не думал. Даже и не пытался. Планировать что-то с Джимом? Нет, спасибо. Зато сейчас совершенно точно знал, что нужно говорить.
— Я тебя покалечу, — проговорил он негромко. — Прострелю нахер суставы и порежу трахею, а потом окажу первую помощь, чтобы ты точно выжил.
Глаза Джима потемнели, зрачки стали ещё больше, рот чуть приоткрылся.
— И что ты получишь?
— Обрубок, — рыкнул Себ. — Немой бесполезный обрубок, который даже помочиться без посторонней помощи не может. Я такое видел.
Он говорил с трудом, грудь пережимало, воздуха не хватало, но — не важно. Ради Джоан Себ готов был об этом сказать. А ради Сьюзен… Сделать.
Что потом будет с ним самим — Себ не знал. Возможно, они с Джимом займут в сумасшедшем доме соседние палаты. Или он пойдёт к Грегу и попросит надеть на него наручники.
Скорее всего, Джим это знал, но уже не улыбался.
— Кто бы мог подумать… — проговорил он, — мой милый мазохист, какие, оказывается, у тебя бывают дивные фантазии. Впрочем… — Джим оскалился, показывая кривоватые зубы, — тебе это не нравится, правда? Нет… — он хмыкнул, — для тебя это будет пытка. Сделав что-то подобное, ты сломаешься. Так ведь? Ох, детка… — Джим зажмурился, — это было великолепно.
Себ стиснул зубы и повторил свой вопрос:
— Что с Джоан!?
Джим открыл глаза и приподнял брови. С удивлением, совершенно искренним, сказал: