Дверь в лето (сборник)
Шрифт:
Подъезжая к майлзову дому я уже весело насвистывал. Меня больше не беспокоила драгоценная парочка — мои бывшие компаньоны. Кроме того, на последних пятнадцати милях я придумал два новых прибора, и каждый из них мог меня озолотить. Во-первых — чертежная машина, наподобие пишущей. Несомненно, ей будет рад каждый из пятидесяти тысяч инженеров, иже еси в Соединенных Штатах. Дни и ночи они горбятся над ненавистными досками: от этого у них портятся и зрение и характер. И не то, чтобы они не любили проектировать — просто эта работа трудна чисто физически.
Моя штуковина позволит вас восседать в удобном мягком кресле, перебирая клавиши, а уж машина сработает чертеж на кульмане. Нажимаете клавиш — и на ватмане появляется горизонтальная линия, нажимаете другой — и повязываете ее с вертикальной, нажимаете его несколько раз — и перед вами частокол или что угодно еще.
В порядке бреда: нет ничего невозможного в том, чтобы за отдельную плату добавить еще один кульман — это позволит архитектору проектировать в изометрии (единственно путный способ проектирования) или в перспективе, даже не глядя на чертеж. А почему бы не заставить машину снимать планы этажей и разрезы прямо с изометрии?
Главная прелесть такого прибора в том, что его почти целиком можно собирать из стандартных деталей, которых полно в универмагах и радиомагазинах. Исключая панель управления, конечно, хотя я был уверен, что вместо нее можно приспособить обыкновенную пишущую машинку, заменив литеры и обозначения на клавишах. На создание простейшей модели хватило бы месяца. И еще полтора, чтобы довести модель до кондиции.
Попутно с этим, меня осенила совершенно восхитительная идея. А именно — как угробить бедного старого Фрэнка. Я знал его, как никто другой, даже если бы этот другой изучал его год кряду. Он был задуман как помощник по хозяйству и все думали о нем только в этом качестве. У него были ограничения, были недочеты, не отраженные в моих записях. Для новой задумки мне снова нужны были лампы Форзена и здесь Майлз не мог мне помешать — их свободно продавали всякому, кто захочет их купить.
Чертежная машина подождет; мне загорелось создать автомат с неограниченными возможностями, который делал бы абсолютно все, что делает человек.
Нет, я все-таки построю сперва чертежную машину, а уж потом, с ее помощью, начну проектировать Пита-Протея.
— Как тебе это понравится, Пит? Твоим именем я хочу назвать первого настоящего робота.
— Мррр?
— Не возбухай. Это большая честь.
Имея за плечами опыт создания Фрэнка я мог спроектировать Пита быстро и, если использовать чертежную машину, чисто. Он будет убийцей, демоном-пожирателем. Он вышибет Фрэнка с рынка, прежде, чем тот поступит в продажу. Он разорит Майлза и Белл, и они приползут ко мне на коленях, умоляя вернуться. Кто же режет гусыню, несущую золотые яйца?
В окнах у Майлза горел свет. Неподалеку стоял автомобиль. Я поставил свою машину впереди него и сказал Питу:
— Тебе лучше остаться здесь. Если кто-нибудь попробует угнать машину, стреляй после третьего предупреждения.
— Нооооу! [15]
— Если хочешь идти со мной, полезай в саквояж.
— Блеррр?
— Не спорь. Или ты остаешься в машине, или лезешь в саквояж.
Пит прыгнул в саквояж.
Майлз впустил меня в дом. От рукопожатий мы воздержались. Он провел меня в одну из комнат, предложил стул.
15
По-английски так звучит слово “нет”.
Белл была тут как тут. Не то, чтобы я ожидал ее увидеть, однако нимало не удивился. Я смотрел на нее и усмехался.
— Какая чудесная встреча! Неужели ты приехала из Мохаве, только для того, чтобы поболтать со старым Дэном?
Я бываю ужасно галантным, когда захочу. Белл нахмурилась.
— Не паясничай, Дэн. Говори, с чем пришел, если у тебя есть, что сказать и проваливай.
— Не торопи меня. Я пришел поговорить с моим бывшим компаньоном… и моей бывшей невестой. Насчет бывшего моего бизнеса.
— Постой, Дэн, — примирительно сказал Майлз. — Не становись в позу. Мы это сделали для твоей же пользы… и ты, если захочешь, можешь вернуться в любой момент. Я буду рад заполучить тебя обратно.
— Для моей же пользы, вот как? Что-то в этом роде говору конокраду перед тем, как повесить. А что скажет Белл? Могу ч вернуться?
Она закусила губу, потом ответила:
— Конечно, если так говорит Майлз.
— Как это мило. Совсем недавно ты пела по-другому: “Конечно, если так говорит Дэн”. Но все меняется. Такова уж жизнь. Не вернусь я к вам, не бойся. Слово чести. Я пришел узнать кое-что.
Майлз и Белл переглянулись.
— Что? — спросила она.
— Ну, для начала — кто из вас придумал это мошенничество? Или оба вместе, на пару?
— Это нехорошее слово, Дэн, — медленно проговорил Майлз. — Оно мне не нравится.
— О, простите меня, но я предпочитаю быть искренним. Если уж слово нехорошее, то действие в десять раз гаже. Я имею в виду подделку контракта и фальсификацию передаточных подписей на патентах — это серьезные преступления, Майлз, они подлежат юрисдикции Федерального Суда. Думаю, скоро ты увидишь небо в крупную клетку. Вот только не знаю, надолго ли. Ну, ничего, в ФБР меня просветят на этот счет. Завтра, — добавил я, заметив его испуг.
— Дэн, неужели ты настолько глуп, чтобы поднимать бучу вокруг этого?
— Бучу? Да я ударю на вас со всех сторон, по всем статьям, гражданским и уголовным. Вам ох как тошно придется… если вы не согласитесь сделать кое-что. Я ведь еще не сказал о третьем вашем преступлении — кража моих записей и чертежей Фрэнка… а также, действующей модели… Или вы готовы уплатить мне за детали, если я представлю опись?
— Кража? Какой вздор! — огрызнулась Белл. — Ты работал на фирму.
— Да ну? Я делал его по ночам. И я никогда не был служащим фирмы, вы оба отлично это знаете. Я выписывал детали, покрывая издержки за счет причитающихся мне дивидендов. А что скажет “Мэнникс”, когда я обвиню вас перед судом в преступном сговоре? Неужели они купят Горничную, Вилли и Фрэнка, если узнают, что они никогда не принадлежали фирме, а были украдены у меня?
— Чепуха, — зловеще повторила Белл. — Ты работал на фирму. У тебя был контракт.
Я откинулся на стул и рассмеялся.