Дверь в лето (сборник)
Шрифт:
Я огляделся, прикидывая, сломать мне его или просто снять дверь с петель, и тут мне крикнули:
— Эй, ты! Руки вверх.
Рук я не поднял, но обернулся. Средних лет мужчина направлял на меня шпалер преизрядного калибра.
— Кто вы такой, черт побери?
— А вы?
— Я — Дэн Дэвис, главный инженер этого бардака.
— А… — он немного обмяк, но гаубицы своей не отвел. — Да, вы соответствуете описанию. Но если у вас есть какой-нибудь документ, покажите мне его.
— Какого черта? Кто вы такой?
— Я? Вы меня не знаете. Я Джо Тодд из Мохавской Компании Охраны и Защиты. Работаем
— Вы? Тогда у вас, наверное, есть ключ от этого замка. Отомкните его, я хочу войти. И спрячьте вашу мортиру.
Он и не подумал сделать ни того, ни другого.
— Я не имею права, мистер Дэвис. Во-первых, у меня нет ключа. А во-вторых, насчет вас мне даны инструкции. Вам не разрешается находиться на территории фабрики. Я должен выставить вас за ворота.
— Не хотите открывать — не надо. Я все равно войду, — ответил я, озираясь в поисках камня, годного на то, чтобы высадить окно.
— Послушайте, мистер Дэвис…
— Да?
— Мне не велено вас пускать и я вас не пущу. Допустим, я плохой стрелок. Допустим, я не буду стрелять вам в живот, как это положено по инструкции, а буду целить по ногам. Но ведь и ноги у вас не железные, а пули у меня разрывные.
Это предупреждение заставило меня пересмотреть свои планы. И не только это: заглянув в окно, я обнаружил, что Фрэнка нет на месте.
Выпроводив меня за ворота, Тодд протянул мне конверт.
— Они велели передать это, если вы придете.
Письмо я прочел уже в кабине грузовика. Вот что там было:
18 ноября 1970
Дорогой мистер Дэвис,
На состоявшемся сегодня совещании дирекции было решено ограничить Ваши связи (кроме чисто финансовых) с нашей корпорацией. В соответствии с § 3 Вашего контракта Вы больше не являетесь служащим. Все Ваши личные вещи и бумаги будут посланы Вам незамедлительно. Правление надеется, что Вас не огорчит эта вынужденная мера, продиктованная нашими разногласиями относительно дальнейшей судьбы фирмы.
Искренне Ваши
Я дважды перечел письмо, прежде чем до меня дошло, что никакого контракта с нашей фирмой у меня никогда не было и что я, хоть убей, представления не имею о третьем или любом другом параграфе.
На следующий день посыльный принес “мои личные вещи и бумаги” прямо в мотель, где я ночевал в те времена. В посылке я обнаружил свою шляпу, письменный прибор, планшетку, кучу разных книг, мою личную переписку и несколько документов. Ни чертежей Фрэнка, ни записей о нем там не было.
Среди документов попадались довольно любопытные. Мой “контракт”, например — его третий параграф позволял нанимателям выставить меня без предупреждения и даже без обычного выходного пособия. Еще интереснее был седьмой параграф. Он был воплощенным свинством, являл собой крайнюю форму порабощения. В течение пяти лет мне запрещалось работать на кого-либо
Пять долгих лет я не имел права заниматься бытовыми приборами без их разрешения. Я предпочел бы перерезать себе горло,
В пачке были копии всех моих патентов, которые я, оказывается передал фирме: все, относящееся к Горничной, Оконному Вилли и кое-что помельче. (Фрэнк, естественно, там не фигурировал — его я еще не патентовал. Позже я узнал, что с ним стало).
Но я никогда не передавал фирме никаких патентов, не давал даже формального разрешения на использование моих изобретений. Зачем? Фирма была моим детищем и в каких-либо патентных отношениях между мною и ею просто не было нужды.
Три последних документа относились к моим акциям (к тем, которые я еще не успел передать Белл). Еще там был чек, а при нем — счет: мне платили за опцион седьмого параграфа, мне выплачивали “жалованье” за все время работы и за три месяца вперед, меня премировали тысячей долларов “за услуги, оказанные фирме”. Последний пункт, наверное, особенно им нравился.
Перебирая эту удивительную коллекцию, я мало-помалу осознавал, как глупо было не глядя подписывать все, что подсовывала Белл. Подлинность моих подписей сомнений не вызывала.
На следующий день я немного оклемался и решил посоветоваться с адвокатом, достаточно ловким и жадным до денег, чтобы взяться за такое дело. Сначала он не хотел со мною связываться, но потом, посмотрев документы и выслушав детали, уселся поудобнее, заложил пальцы за жилетку и принял обычный для их братии кислый вид.
— Дэн, — сказал он, — я дам вам бесплатный совет.
— Слушаю…
— Не затевайте ничего. Вам не за что зацепиться.
— Но вы же говорили…
— Я помню, что я говорил. Да, они обманули вас. Но как вы это докажете? Они могли выманить все ваши акции, выставить вас без цента за душой и все было бы шито-крыто. А вместо этого они выплатили вам жалованье, да еще положили тысячу сверху, чтобы не к чему было придраться. И уволены вы под вполне благовидным предлогом — несогласие с политикой фирмы.
— Но у меня никогда не было никакого контракта! Я сроду никому не передавал свои патенты!
— Но вот же документы. И вы согласны, что эти подписи — ваши. Кто может свидетельствовать в вашу пользу?
Я призадумался. Никто, пожалуй, кроме меня самого. Даже Джек Шмидт не знал, что творится за забором фабрики. Об этом знал только я… и Белл с Майлзом.
— Теперь — о ваших акциях, — продолжал адвокат. — Здесь, пожалуй, мы найдем зацепку. Если вы…
— Во всей истории это — единственная честная операция. Я действительно подарил ей эти акции.
— Да, но почему? Вы сказали, что это был подарок по случаю помолвки, в ожидании свадьбы. И она, принимая его, знала об этом. Вы можете заставить ее или вступить с вами в брак, или вернуть акции. Прецедент мы встречаем в деле Мак-Налти против Родис. Тогда вы вернете себе контроль над фирмой и вышвырнете их за ворота. Можете вы это доказать?