Дверь в лето (сборник)
Шрифт:
“Есть божество, что лепит нашу волю; желанья наши — плод его трудов”. [38] В одном изречении утверждаются и предопределение и свобода воли. Есть только один настоящий мир, с одним прошлым и одним будущим. “Каким был в начале, таков есть и таким пребудет мир бесконечный, аминь”. Только один… но такой большой и сложный, что в нем хватает места и для свободы воли, и для путешествий во времени и для всего прочего; причем все это опутано связями — прямыми и обратными, есть даже охранные цепи. В рамках его законов нам позволяется все, что угодно… но потом все возвращается
38
Шекспир, “Тит Андроник”.
Я не единственный, кто путешествовал, во времени. И Форт и Амброз Бирс [39] описали множество таких случаев, правда, относя их к области необъяснимого. Я подозреваю, что старый доктор Твишелл нажимал свою кнопку гораздо чаще, чем признается… при этом ничего не объясняя тем, кого посылал в прошлое и будущее. Сомневаюсь, что это когда-нибудь всплывет. В моем случае об этом знали всего три человека и двое из них не верили мне. Не так уж много может путешественник во времени. Как говорил Форт, железные дороги появились, когда пришло их время.
39
Амброз Бирс — американский писатель 19 века, много работал в жанре “фэнтези”, многократно переводился на русский язык.
Но у меня нейдет из головы Леонард Винсент. Неужели он стал Леонардо да Винчи? Неужели он прошел через весь континент и встретил Колумба? В энциклопедии описана его жизнь — но ведь свою биографию он писал сам и мог написать все, что угодно. Я-то знаю, как это бывает: сам делал нечто подобное. В Италии пятнадцатого века не знали ни личных номеров, ни идентификационных карточек, ни дактилоскопии — тогда все было проще.
Представьте себе его, оторванного от всего привычного: он знает, что возможны полеты в воздухе, электричество, еще миллион всяких вещей и пытается изобразить все это хотя бы в принципе. И представьте себе его тоску — ведь ему ведомо, что пройдут столетия, прежде чем люди сумеют сделать все это.
Танталу было легче.
А еще я думал о том, как сделать путешествия во времени коммерчески выгодными, если, конечно, их рассекретят. Можно совершать лишь короткие прыжки, можно разработать методику возвращения, усовершенствовать машину. Но однажды можно перепрыгнуть эти рамки и оказаться во времени, где слыхом не слыхали темпоральных перемещениях. И еще. Представьте, что вы собрать в двадцать пятый век, а вместо этого попали ко двору Генриха VIII, совершенно не зная обычаев и нравов того времени. Право, лучше уж оказаться в лошадиной шкуре. Эта неопределенность — главное препятствие.
Пока не избавятся от этих пороков, нечего и думать о коммерческом использовании машины времени.
Не стоит брать во внимание “парадоксы” и “анахронизмы” — где-нибудь в тридцатом веке машину времени довели до совершенства и вовсю путешествуют по времени. Так оно и будет: это предопределено планами Создателя.
Господь дал нам глаза, мозг и по две руки; все, что мы сделаем с их помощью, просто не может быть парадоксом. И ему нет нужды следить за соблюдением своих законов; они сами собой управляют. Чудес не бывает, и слово “анахронизм” так и останется просто словом.
Честно говоря, вся эта философия трогает меня не больше чем Пита. Каким бы ни был этот мир, мне он нравится. Я нашел свою Дверь в Лето и ни за что на свете не соглашусь на новое путешествие во времени — боюсь попасть не туда. Пусть мои дети пробуют, если захотят; я бы посоветовал им отправиться вперед, а не назад.
Путешествие “назад” — это что-то вроде запасного выхода, а будущее всегда лучше прошлого. Назло всем нытикам, романтикам и мракобесам наш мир развивается, ибо человеческий разум делает его все лучше и лучше. С помощью рук… с помощью инструментов… с помощью здравого смысла, науки и расчета.
А тех умников, которые не могут гвоздя забить без логарифмической линейки, следовало бы направить к доктору Твишеллу — пусть отошлет их в двенадцатый век — там их многому научат.
А мне и здесь нравится. Вот только Пит стареет, бедняга; он уже сторонится схваток с юными соплеменниками и скоро, наверное, заснет навсегда.
Всей душой надеюсь, что его маленькая верная душа отыщет Дверь в Лето и попадет туда, где кошки покладисты, где всем котам хватает места, где роботы ничего не имеют против кошек, а люди ласковы и никто не пинается.
Рикки заметно пополнела, правда, ненадолго и мы счастливы. От этого она стала еще красивее. Она все такая же непоседа и я беспокоюсь за нее и конструирую разные приспособления ей в помощь.
Оказывается, быть женщиной очень неудобно; кто-то должен им помочь, вот я и пытаюсь в меру сил. Так, например, узнав, что основная нагрузка у беременных приходится на поясницу, я построил гидравлическую кровать и собираюсь взять на нее патент. Осталось только сделать так, чтобы в нее было удобно ложиться. Но это уже не трудно.
Для старины Пита я построил “кошачью уборную” — полностью автоматизированную, гигиеничную и без запахов. Но Пит, как и подобает настоящему коту, предпочитает, чтобы его выпускали на улицу. Мне снова приходится открывать все двери — Пит уверен что одна из них непременно окажется Дверью в Лето.
И знаете, я думаю, что он прав.
Средисловие
Эти рассказы вовсе не предсказания. Автор первый удивится, если они обернутся пророчествами, совпадут с реальными событиями будущего. То же относится и к другим моим книгам.
Их основной мотив — “что будет, если”, их основной предмет — возможные перемены в технологии и культуре. Некоторые из моих фантазий никогда не сбудутся, другие — сбудутся непременно; я имею в виду межпланетные полеты.
Сначала я и в самом деле собирался пророчествовать и даже составил таблицу, пытаясь охватить ею псевдоисторию ближайшего будущего. Я часто обращаюсь к ней, работая над новыми вещами, время от времени вношу изменения. Саму идею такой таблицы я украл у мистера Синклера Льюиса — он придумал страну Виннемак и его столицу Зенит и снабдил книгу архивными документами, картами и подробнейшими планами. Для многих и многих Зенит мистера Льюиса стал реальнее, чем какой-нибудь городок Среднего Запада.