Двести лет вместе. Часть I. В дореволюционной России
Шрифт:
Попытки проследить, даже только бы назвать десятки деталей этой предсудебной, затем и судебной сумятицы, ещё увеличили бы путаницу. (Вовлеклись туда и «метисы» из революции и охранки. Нельзя не выделить двусмысленной роли и странного поведения на суде жандармского подполковника Павла Иванова – того самого, который, вопреки всякому закону, с уже приговорённым к смерти Богровым сочинял и протоколировал ещё новую версию его мотивов к убийству Столыпина, кладущих всю тяжесть вины на охранные органы, в которых Иванов и служил.) Да вся взвихренная обстановка накладывала своё буревое давление на грядущий суд. Он тянулся месяц, в сентябре-октябре 1913. Он был неохватимо громоздок: вызывалось 219 свидетелей (явилось 185), и ещё затягивался борющимися сторонами, прокурор Виппер сильно уступал группе сильнейших адвокатов – Грузенбергу, Карабчевскому, Маклакову, Зарудному, которые, разумеется, требовали стенографировать его срывы, вроде: этот процесс затруднён «еврейским золотом», «они[евреи в целом] как будто глумятся, смотрите, мы совершили преступление, но… нас никто не посмеет привлечь» [1423] . (Удивляться ли, что в дни суда Виппер получал угрожающие письма, в том числе – с изображением петли, да не он один – и гражданские истцы, и эксперт обвинения, а вероятно и адвокаты защиты; явно боялся мести и старшина присяжных.) Крутился ажиотаж и перекупка пригласительных на суд билетов, гудел весь образованный Киев. Но оставалось безучастным простонародье.
1423
Там же*, с. 356, 364.
Была на суде и подробная медицинская экспертиза – нескольких профессоров, разошедшихся между собой, оставался ли жив Ющинский до последней раны или умер раньше, о мере его страданий. Но центр процесса был в экспертизе богословской и научной – о самой принципиальной возможности ритуальных убийств со стороны евреев, на чём и сошлось всё мировое напряжение [1424] . Защита вызвала крупнейших экспертов по гебраизму, раввин Мазе давал экспертизу о Талмуде. Эксперт от православной церкви профессор Петербургской Академии И. Троицкий дал общее заключение, отклоняющее кровавое обвинение против евреев; он подчеркнул, что православие никогда и не выдвигало их, эти обвинения исходят из католического мира. (И. Бикерман потом напомнит, что в царской России сами становые приставы «чуть ли не ежегодно» останавливали разговоры о христианской крови для еврейской Пасхи, «иначе мы имели бы „ритуальное дело“ не раз в десятки лет, а ежегодно» [1425] .) Главным экспертом обвинения на суде и был католический ксёндз Пранайтис. Прокуроры, в развитие общественного спора, требовали привлечь к рассмотрению прежде возникавшие ритуальные процессы, но защита отвела это ходатайство. Таким судебным поворотом – к вопросу о ритуальности или неритуальности убийства – ещё жарче раскалялась мировая напряжённость вокруг процесса.
1424
Речь, 1913, 26 окт. (8 нояб.), с. 3.
1425
Бикерман // РиЕ, с. 29.
Однако суждение-то предстояло вынести – вот об этом подсудимом, и оно доставалось серому крестьянскому составу присяжных, «свиткам и косовороткам», лишь с малым добавлением двух-трёх чиновников да двух мещан, – присяжным, уже бесконечно замученным этим месячным процессом, засыпающим при чтении вслух документов, просящим сократить суд, четверо из них – просились отпустить их домой прежде времени, а кому – и оказать медицинскую помощь.
Но и эти присяжные присудили, что видели: что обвинения против Бейлиса не обоснованы, не доказаны. И Бейлис был освобождён.
На том и кончилось. Новых розысков преступников и не начинали, и странное, трагическое убийство мальчика осталось неразысканным и необъяснённым.
Взамен этого, по рыхлой русской манере, надумали (не без демонстрации) воздвигнуть часовню на месте, где нашли труп Ющинского, но возникло тому сильное противодействие как затее черносотенной. И Распутин – отговорил царя [1426] .
Весь этот неуклюжий громоздкий процесс, при годовом раскале прессы, общества российского и мирового, – стал, как метко его назвали, судебной Цусимой России. Кое-кто в европейской прессе так и оценил, что русское правительство начало битву с еврейским народом, но проиграна не судьба евреев, а судьба самого русского государства.
1426
Слиозберг, т. 3, с. 47.
Однако и еврейская страстность – этой обиды уже никогда русской монархии не простила. Что в суде восторжествовал неуклонный закон – не смягчило этой обиды.
А между тем поучительно сравнить с процессом Бейлиса – происходивший в то же время (1913-15) в Атланте, США, тоже громкий процесс над евреем Лео Франком, тоже обвинённым в убийстве малолетнего (изнасилованной девочки), и при весьма недоказанных обстоятельствах. Он был приговорён к повешению, а пока шла кассационная жалоба – вооружённая толпа вырвала его из тюрьмы и сама повесила [1427] . В плане личном – сравнение в пользу царской России. Но случай с Франком имел краткие общественные последствия, и не стал нарицательным.
1427
В. Лазарис. Смерть Лео Франка // «22», 1984, № 36, с. 155—159.
У дела Бейлиса был и эпилог.
«Под угрозой мести со стороны черносотенцев Бейлис покинул Россию и вместе с семьёй выехал в Палестину. В 1920 он переселился в США». Он умер своею смертью, в 60 лет, около Нью-Йорка [1428] .
Министр юстиции Щегловитов (по одному сообщению, он «дал указание расследовать дело как ритуальное убийство» [1429] ) был расстрелян большевиками.
В 1919 году совершился суд над Верой Чеберяк. Он происходил уже не по старым порядкам ненавистного царизма, без всяких присяжных заседателей, и длился примерно 40 минут – в киевской Чрезвычайке. Арестованный в том же году в Киеве чекист отметил в своих показаниях белым, что «Веру Чеберяк допрашивали все евреи-чекисты, начиная с Сорина»[председателя ЧК Блувштейна]. При этом комендант ЧК Фаерман «над ней издевался, срывая с неё верхнее платье и ударяя дулом револьвера… Она отвечала: «вы можете со мною делать что угодно, но я что говорила… от своих слов и сейчас не откажусь… Говорила на процессе Бейлиса я сама… меня никто не учил и не подкупал…». Её тут же расстреляли [1430] .
1428
КЕЭ, т. 1, с. 317, 318.
1429
Там же, с. 317.
1430
Чекист о ЧК (Из архива «Особой Следств. Комиссии» на Юге России) // На чужой стороне: Историко-литературные сборники / Под ред. С.П. Мельгунова, т. IX, Берлин: Ватага; Прага: Пламя, 1925, с. 118, 135.
В 1919 обнаружен был в Калуге в роли советского чиновника и прокурор Виппер, судим Московским Революционным Трибуналом. Большевицкий прокурор Крыленко произнёс так: «Исходя из доказанной опасности его для Республики… пусть же будет у нас одним Виппером меньше». (Эта мрачная шутка имела в виду, что ещё оставался Р. Виппер, профессор истории Средних веков.) Однако Трибунал всего лишь посадил Виппера «в концентрационный лагерь… до полного укрепления в Республике коммунистического строя» [1431] . Дальше следы Виппера обрываются.
1431
Крыленко, с. 367 – 368.
Оправдали Бейлиса – крестьяне, из тех самых украинских крестьян, за кем участие в еврейских погромах рубежа веков и кому скоро предстояло узнать и коллективизацию, и мор 1932-33 годов, – мор, не отображённый журналистами всего мира и не поставленный в вину тому режиму.
Тоже шаги Истории.
Глава 11 – ЕВРЕЙСКОЕ И РУССКОЕ ОСОЗНАНИЕ ПЕРЕД МИРОВОЙ ВОЙНОЙ
В России, спасённой на одно десятилетие от гибели, лучшие умы среди русских и евреев успели оглянуться и с разных точек оценить суть нашей совместной жизни, серьёзно задуматься над вопросом народной культуры и судьбы.
Народ еврейский двигался сквозь переменчивую современность с кометным хвостом трёхтысячелетней диаспоры, не теряя постоянного ощущения себя «нацией без языка и территории, но со своими законами» (Соломон Лурье), силой своего религиозного и национального напряжения храня свою отдельность и особость – во имя вышнего, сверхисторического Замысла. Стремилось ли еврейство XIX-XX веков к уподоблению и слитию с окружающими народами? Как раз российское еврейство долее и позже своих иных соплеменников сохранялось в ядре самоизоляции, сосредоточенном на религиозной жизни и сознании. А с конца XIX в. именно российское еврейство крепло, множилось, расцветало, и вот «вся история еврейства в новое время стала под знаком русского еврейства», у которого обнаружилась и «напряжённая чуткость к ходу истории» [1432] .
1432
Б. – Ц. Динур. Религиозно-национальный облик русского еврейства //[Сб.] Книга о русском еврействе: От 1860-х годов до Революции 1917г. (далее – КРБ-1). Нью-Йорк: Изд. Союза Русских Евреев, 1960, с. 319, 322.
А русские мыслители – были озадачены обособлением евреев. Для них в XIX веке вопрос стоял: как его преодолеть. Владимир Соловьёв, глубоко сочувствовавший евреям, предлагал осуществить это любовью русских к евреям.
Ранее того Достоевский отметил непропорциональное ожесточение, встретившее его хотя и обидные, но малые замечания о еврейском народе. «Ожесточение это свидетельствует ярко о том, как сами евреи смотрят на русских… что в мотивах нашего разъединения с евреем виновен, может быть, и не один русский народ, и что скопились эти мотивы, конечно, с обеих сторон, и ещё неизвестно на какой стороне в большей степени» [1433] .
1433
Ф.М. Достоевский. Дневник писателя: за 1877, 1880 и 1881 годы. М.; Л.: ГИЗ, 1929. 1877, Март, Гл. 2, с. 78.