Двое из легенды
Шрифт:
В глубине души он жалел, что рассказал сегодня об истинном короле, хотя и понимал, что время ответов уже не за горами.
* * *
Не только старейшине лесного народа этим вечером пришло в голову говорить о прошлом. В самом сердце Запретного леса, в маленькой неприметной хижине тоже вспоминали о той давней ночи.
Ярко горел очаг, бросая редкие голубоватые искры в полутьму окружающего пространства. У магического огня расположились двое: охотник по имени Ос, обтачивающий ножом древко будущей стрелы, и юноша, очень на него похожий – такой же сухощавый, темноволосый и темноглазый. Прищурившись, он глядел на огонь, задумавшись о чем-то своем, слушая историю отца вполуха, потому что знал ее наизусть. А когда она закончилась, слово в слово повторил вопрос, прозвучавший в комнате Остикуса:
– А дальше?
– А дальше – великая тайна, – усмехнувшись, ответил отец.
В комнате воцарилось молчание, прерываемое только звуком срезаемой коры, с тихим шорохом падающей на пол.
– А ты как думаешь, Рейн, какую дорогу выбрал король? – внезапно спросил отец, вырывая сына из раздумий.
– Конечно же, он отправился в Выть, чтобы затеряться, а потом возвратиться и отомстить. И вернуть свой трон, – глаза Рейна сердито сверкнули. – Не думаю, что истинный король был безумцем, а соваться в Запретный лес с маленькими детьми – это безумие, – рука Рейна непроизвольно потянулась к старому шраму на предплечье, но он вовремя остановился и вернул ее на место. – Хотя, если бы он отправился в Запретный лес, это бы многое объяснило.
Ос оторвался от работы и посмотрел на сына.
– Что именно?
Губы Рейна скривились.
– Его бездействие. Если он ушел в Запретный лес, то там и умер. Ты редко выходишь из леса, отец, и не видишь, что творится в королевстве.
На лице Оса промелькнула улыбка, оставшаяся для сына незамеченной – тот по-прежнему глядел в огонь, словно разговаривал с ним, а не с отцом.
– И что же творится в нашем королевстве?
– Хаос и беззаконие. Кремкрих совсем обезумел – в городе на всех площадях виселицы, смердит как в могиле. Народ шушукается по углам, повсюду шпионы. На дорогах неспокойно. Вчера, когда я возвращался домой, меня трижды пытались ограбить и дважды – убить. Ну я-то ладно, защититься могу, а другие? Знаешь, сколько трупов я видел вдоль дороги? Если бы истинный король был жив, он не позволил бы так издеваться над своим народом! – Рейн замолчал, хмуря брови, а потом негромко добавил: – Наверное он в самом деле умер.
Отец осмотрел готовое древко, бросил на него простенькое защитное заклятье и, приладив наконечник, отложил стрелу в сторону. Потрескивало пламя, в комнате стояла тишина, давящая, тяжелая.
– Ладно, – поднимаясь, произнес Ос, – пора спать. Завтра будет много дел.
Убавив пламя в очаге взмахом руки, он вышел на улицу. В вышине, в просветах между ветвями, сияли звезды. Защитная сфера еле заметно мерцала на пересечении силовых линий, сетчатым куполом накрывая дом и небольшой дворик. По ту сторону купола, всегда готовая нанести удар, таилась магия Запретного леса, как всегда обманчиво-тихого.
Последние слова сына все еще горели в памяти. «Видимо, так и есть, – подумал Ос, – Ульрих Справедливый действительно умер». Губы тронула невеселая усмешка. Платой за жизнь всегда была смерть, и он не верил, что это можно изменить.
Решив не терзать себя пустыми мыслями, он вернулся в дом. Готовый к новым обвинительным речам в адрес нерадивого короля, и обнаружил, что сын спит, укрывшись медвежьей шкурой. Лицо его в отсвете догорающего очага потеряло напускную суровость, став лицом обычного юноши, стоящего на пороге взросления.
Ос смотрел на спящего сына и думал о том, что пятнадцать лет пролетели как-то уж совсем быстро, и что не за горами тот день, когда тайное станет явным.
Поддавшись внезапному чувству тревоги, Ос снова вышел на улицу. Еще раз проверил защиту и убедившись, что купол не поврежден, вернулся и тоже лег спать, объяснив тревогу неприятной темой вечернего разговора.
Стоило отдохнуть, завтрашний день обещал быть непростым.
Так и вышло.
Глава 3. Перемены
Утром, едва рассвело, Рейна разбудил отец. Вручил сверток с завтраком (вяленое мясо, лепешка и фляга с водой) и протянул серебряный котелок с лежащими в нем перчатками. – Сходи к Черному омуту за водой.
– Но мы же вчера собирались…
– Это срочно, – в голосе отца послышалась напряжение. Рейн вгляделся в его лицо, но оно оказалось совершенно непроницаемо. – Не теряй времени, иди заячьей тропой и хорошенько смотри под ноги.
– Что-то случилось?
– Иди, – и отец буквально вытолкнул его за пределы защиты.
Пришлось собраться, оставив расспросы на потом. Рейн знал, Запретный лес не прощает слабости, в этом он убедился на собственной шкуре, и, если бы не магия отца, этот урок оказался бы для него последним.
Рейн освободил руки: котелок – на ремень, завтрак – в карман. Осмотрелся и, внимательно глядя под ноги, ступил на еле заметную, петляющую в траве тропу – путь к Черному омуту был долог и небезопасен. Причину столь неожиданного поручения Рейн решил поискать во время перекуса, когда установит защиту и сможет думать без риска быть съеденным, зазевавшись, какой-нибудь лесной тварью, а пока ему и без того было чем заняться.
Уже через два десятка шагов свободные руки пригодились – швырнув огненный шар в вылезшую на тропу гидру, Рейн дождался, пока та, шипя, уползет обратно, после чего перепрыгнул проклятое место и поспешил дальше.
Падали желтые листья, создавая иллюзию самого обычного леса, щебетали птицы, по земле стелился туман. На секунду остановившись, Рейн бросил еще один шар в заросли справа от тропы. По ушам полоснуло визгом, земля дрогнула, и все стихло. Рейн обошел кусты по широкой дуге и снова вышел на полоску утоптанного дерна.
Вскоре деревья начали редеть. Тропинка забралась на холм, поросший сочной зеленой травой, так и манящей прилечь и отдохнуть. Вот только Рейн знал, чего стоит улечься на эту смертельную зелень. Еще один шар, на этот раз полыхнувший белым, – и сквозь поляну пролегла выжженная полоса. Рейн промчался по ней со всех ног, чувствуя, как искрит воздух от новой, лезущей из земли травы. Миновав поляну, оглянулся – серая полоса на глазах наливалась зеленью.
Отвернувшись, он торопливо зашагал прочь – до Черного омута далеко, а вернуться необходимо засветло. Он никогда не ночевал в Лесу в одиночку, только вместе с отцом. Но даже вместе с ним это было то еще удовольствие.