Дворец свечей
Шрифт:
Не было бы необходимости в неловких объяснениях. Я всего лишь захотела поменяться местами. Ким купилась бы на это, не так ли?
Я надеялась на это, потому что моим единственным другим вариантом было бы признаться, что я влюбляюсь в пациента.
Но этого не произойдет. Мне нравилась моя работа, большое вам спасибо. И я хотела бы сохранить ее.
Тяжесть свалилась с моих плеч, когда я направилась на сестринский пост, чтобы составить свою карту. Этот мой план был полон побед. Я смогу оценивать красивое лицо Майло на расстоянии. Я смогу следить за его выздоровлением. И главная победа: когда он в конце концов уйдет, у меня не будет разбито сердце.
Я не заходила в палату Майло в течение часа, работая над графиком, проверяя других своих пациентов и проводя время с Луной. Я выходила из ее палаты, когда доктор Вернон нашел меня в коридоре.
— О, Сара. Вот ты где. — Говоря это, он стоял слишком близко. — Я готов идти с тобой в 503 палату.
Я отодвинулась на шесть дюймов. Когда я впервые встретила доктора Вернона, мне показалось, что он очень разговорчивый человек. Человек, который так до конца и не узнал невидимую границу человеческого пузыря. Но теперь… я не была так уверена.
— Ладно, отлично. Пойдемте.
Два часа спустя доктор Вернон закончил осмотр обеих рук Майло, обнаружив, что ожоговые повреждения оказались серьезнее, чем он надеялся.
— Внимательно следи за жидкостями, — сказал мне доктор Вернон после того, как мы вернули Майло в его палату.
— Хорошо. — Я была измучена процедурой, мои плечи и спина затекли от того, что я нависала над Майло и собирала выброшенные салфетки. Раньше я выдерживала более длительные процедуры, но это… это было больно.
Тереза и Кирк были не единственными, кто испытывал боль сочувствия.
Я чувствовала себя выжатой, как будто пробежала марафон без всякой подготовки. Я хотела принять душ и вздремнуть. Мне хотелось выпить большую порцию водки с тоником, надеть пижаму и несколько часов без перерыва проваляться на диване, посмотреть телевизор и расслабиться. Но до конца моей смены оставался еще один час.
— Я введу ему еще одну дозу морфия внутривенно, чтобы помочь ему отдохнуть. — Доктор Вернон провел рукой по своим почти черным волосам, пальцами зачесывая их со лба. Он выглядел таким же измученным, какой я себя чувствовала. — Позови меня, если тебе что-нибудь понадобится.
— Я так и сделаю, — пообещала я.
— Я беспокоюсь о жидкостях. Эти ожоги на руках хуже, чем на его торсе. Просачивание уже должно было замедлиться, но все так же плохо, как и было, когда он сюда попал.
Узел у меня в животе затянулся.
— Что мы можем сделать?
— Держи его пакет с физиологическим раствором полным. Заставь его пить. И количество калорий увеличь тоже.
— Хорошо. — Как только доктор Вернон ушел, я позвонила в службу питания, чтобы заказать Майло протеиновый коктейль. Потом я сидела там и следила за тем, чтобы он его выпил. И стакан воды. А потом съел банан.
— Спасибо, Сара. — Доктор Вернон положил свою руку мне на плечо, сжимая мой бицепс. Он улыбнулся, опустил руку прежде, чем тепло успело проникнуть под мою одежду, затем повернулся и пошел прочь.
Прикосновение было чисто платоническим. Просто дружеский жест коллеги после долгого дня. Возможно, моя паранойя по отношению к ухаживаниям доктора Вернона была вызвана тем, что мой разум безудержно разыгрался. Может быть, он был неловок в общении. Я уже знала, что это так. Может быть, беспокойство, которое я испытывала рядом с ним в последнее время, было просто из-за того, что наши неуклюжие пузыри натыкались друг на друга.
Он был хорошим врачом. Его агрессивный подход к лечению ожогов мог быть жестоким, но пациенты уходили с минимальными рубцами от полученных травм. Возможно, все, что мне нужно было сделать — это перестать сомневаться в докторе Верноне. Перестать осуждать его после каждой встречи.
Остаток дня пролетел незаметно. После того, как Майло выпил свой протеиновый коктейль и съел банан, он заснул от добавленного обезболивающего. Я часто проверяла его в течение последнего часа своей смены, и к тому времени, когда прибыла ночная смена, чтобы заступить на смену, я была более чем готова идти домой.
Я забрала свои вещи из раздевалки и заскочила пожелать Луне спокойной ночи. Она смотрела комедийный сериал на своем ноутбуке, оживленно хихикая, и этот звук придал мне новых сил. Я оставила ее смеяться и направилась к лифтам, но, когда я проходила мимо двери Майло, она поманила меня внутрь.
В его комнате было темно. Его родители уехали. Я подумала, что он, возможно, все еще спит, но, когда я подошла ближе, он открыл глаза.
— Как ты? — спросила я. — Могу я принести тебе что-нибудь перед уходом?
Он покачал головой, движение было едва заметным, когда его глаза снова закрылись.
— А твои родители вернутся?
Он вздохнул.
— Я сказал им ехать домой.
— Домой, домой? Или в отель?
— В Монтану.
Я нахмурилась, но сегодня усвоила свой урок. Это было не мое дело.
— Просто позови медсестру, если тебе понадобится помощь в ванной.
Он оставался совершенно неподвижным, его грудь едва поднималась и опускалась в такт дыханию, и я восприняла его молчание как сигнал к уходу.
Но прежде чем я успела отвернуться — прежде чем я смогла пойти домой и вернуться завтра в качестве бывшей медсестры Майло, — его рука протянулась и взяла меня за локоть.
Прикосновение было обжигающим. Покалывание пробежало вверх по моему локтю и фейерверком распространилось по плечам. Даже с несколькими слоями марли на его руках и в термобелье с длинными рукавами, которое я носила под своим халатом, прикосновение было таким сильным, что у меня перехватило дыхание.
— Ты раньше сидела с ней? Моей соседкой? — спросил он.