Дворяне 1
Шрифт:
В разговоре с матерью Серёжа спросил:
– Ты же хотела в Данилове дом купить, их здесь разве не продают?
– Есть один дом, но за него просят две тысячи рублей. Во-первых, цена завышена, а во-вторых мы, наверное, вернёмся в Петроград. До лета, как-нибудь здесь доживём.
Внешне мать выглядела энергичной, не унывающей, и это её оптимистическое настроение успокоило Серёжу. Он, конечно, хотел жить в Петрограде: там совсем другая жизнь, а в Данилове нет цивилизации; зимой тьма беспросветная, электричество включали на короткое время, а при свечах читать плохо, да и свечей не напасёшься, если часто их жечь. Спать Серёже пришлось на полу, на соломенном матрасе, который дал хозяин. Когда легли спать, в темноте долго продолжали разговаривать. Мать спросила:
– Я читала в газете, что в Питере сейчас очереди в магазинах за продуктами. Это правда?
– Да, очереди большие, – подтвердил Сергей. – Я хотел купить что-нибудь вкусное в Елисеевском магазине и привезти вам, но очередь была даже на улице. Цены растут на продукты с каждым днём, а на сахар ввели карточки.
– Вот, видишь. А ты рвёшься жить в Питере. Надо ещё посмотреть, что дальше будет, да и Павлику надо пятый класс закончить в Данилове, не срывать же его из школы среди учебного года. Затем мама поинтересовалась:
– А как здоровье у дяди Увенария?
– Он сильно болеет, каждый день к нему приходит доктор, но улучшений пока нет, – грустным голосом сообщил Серёжа. – Я даже стесняюсь у них дома находиться. Жанна ходит какая-то недовольная, на меня косо смотрит. Я хочу от них уйти к своему другу Аркадию. Он снимает не дорогую комнату за восемь рублей в месяц. А вдвоём будем платить по четыре рубля. Как ты думаешь, мама, перейти мне к Аркадию?
– Даже не знаю, решай сынок сам, – после паузы ответила мать. – Я, думаю, мы должны выживать своими силами. Родственникам, наверное, не до нас.
–
На второй день пребывания Сергея в Данилове, к Сержпинским зашёл Серёжа Воденков. Он сказал, что его прислали родители пригласить их в гости на Рождество. Евпраксия сначала отказалась, но дети, особенно Глеб, очень захотели пойти в гости. Им надоело сидеть дома.
– Ладно, придём, – сказала Евпраксия и стала про себя решать, что купить из вещей в подарок. Ведь неудобно прийти в гости без подарков.
Вместе с двумя Серёжами она пошла на рынок, чтобы посмотреть, что там можно купить. О своих замыслах парням она не сообщила. В этот день мороз был не значительный, кругом лежали большие снежные сугробы, вчера и ночью мела метель, и снегу ещё больше прибавилось. Даниловцы, хозяева домов, с удовольствием расчищали тротуары напротив своих владений, и сугробы, по бокам тротуаров и дорог, вырастали почти с человеческий рост.
На рынке, как всегда, торговцев было больше, чем покупателей. Они торговали одеждой, продуктами, столярными изделиями, игрушками, музыкальными инструментами, посудой – всем, что требовалось людям для жизни. У Евпраксии от обилия товаров глаза разбежались. Она уже хотела купить ткани рулон, но потом воздержалась и решила сходить в торговые ряды, примыкавшие к рынку и посмотреть там. Такие торговые ряды были построены на казённые средства во многих городах при царе Александре втором, а помещения для торговли арендовали частные лица.
В одном из таких магазинов торговали фарфоровой и стеклянной посудой. Здесь и купила Евпраксия десять пивных кружек для будущей пивной, которую планировал открыть Григорий Воденков. Два Серёжи сначала не поняли, зачем такая посуда, но она им всё объяснила и просила отнести эти подарки сразу в дом, только чтобы Гриша и Валентина не видели. Ей хотелось сделать сюрприз.
Когда два Серёжи унесли пивные кружки в дом Воденковых, Евпраксия решила пройтись вдоль домов, стоящих по краю торговой площади и посмотреть вывески. Почти в каждом двухэтажном здании на первом этаже располагались какие-нибудь магазинчики или другие частные предприятия. Например, в угловом, кирпичном здании на первом этаже находилась парикмахерская, в следующем деревянном доме было фотоателье, на этой же стороне площади, противоположной дому Воденковых, стояла гостиница. Евпраксия ещё плохо знала Данилов и старалась запомнить, где что находится. Она обошла площадь со стороны торговых рядов и подошла к церкви Николая чудотворца. За этой церковью, через дом стоял дом Воденковых. Немного подумав, она вошла в церковь и поставила свечку возле иконы Николая Чудотворца. Она знала, что эта икона покровительствует всем Николаям, и, помолившись за упокой души своего мужа, Евпраксия вышла на улицу.
К трём часам дня, как было назначено, Сержпинские, вчетвером, пришли в гости на Рождество. Оделись они по-праздничному, в свою лучшую одежду. К этому времени подходили и другие гости. Григорий и Валентина любезно знакомили гостей друг с другом, если кто-то из них были не знакомы. Пришёл, например, глава администрации Даниловского уезда Москотильников Василий Фёдорович. Сестра Валентина познакомила Евпраксию с ним, а затем познакомила с помощником начальника почты Свешниковым Геннадием Ивановичем. Свешников был вдовцом. Он узнал ещё месяц назад, что Евпраксия тоже вдова и очень просил Григория при случае его с ней познакомить. И этот случай представился. В Данилове насчитывалось в то время около пяти тысяч жителей, это вместе с детьми и стариками. Не удивительно, что большинство взрослых людей друг друга знали. Затем Валентина познакомила Евпраксию с супружеской парой Верещагиных. Верещагин Александр Семёнович работал в Данилове мировым судьёй. Всего гостей собралось вместе с детьми около тридцати человек. Среди гостей были известные и влиятельные в городе люди. Посреди большой комнаты на втором этаже, где несколько месяцев назад, проводились поминки Николая Николаевича, стоял длинный стол, уставленный закусками. Никакого вина на столе не было. В углу комнаты стояла не высокая, наряженная ёлка. Детей с взрослыми пришло около пятнадцати человек, поэтому, хозяева устроили им праздник в соседней комнате, где был накрыт стол, и тоже стояла, наряженная ёлка. Обе ёлки украсили бумажными игрушками и конфетами в красивых фантиках. На прищепках к веткам ёлок прикрепили свечки, но пока их не зажигали. На улице в этот момент ещё не совсем стемнело, стояла пасмурная, зимняя погода, и помещение освещалось электрическими лампочками. В честь праздника электричество включили на весь день.
Евпраксия отметила, что такой размах проведения этого торжества, потребовал приличных затрат от хозяев. Она ещё не знала, что в Данилове люди часто устраивали вечеринки, приглашали гостей, как по праздникам, так и по другим случаям, не считаясь с затратами. Без такого общения жизнь была бы очень скучной и однообразной.
Гости прибывали не одновременно, кто-то опаздывал. Тех, кто уже пришли и сняли пальто на первом этаже, сразу приглашали за стол, на второй этаж. Сергея Сержпинского и Сергея Воденкова причислили к взрослым и пригласили за основной стол, а таких детей, как Павлик и Глеб направили в соседнюю комнату.
Для Серёжи Сержпинского было приятной неожиданностью увидеть за столом Таню Томилову. Он с детства её знал по Тотьме. Там он учился в школе вместе со своей двоюродной сестрой в одном классе. Её посадили за стол напротив него, и с ней
рядом был молодой военный. Серёжа сразу же поприветствовал её, и сделал ей комплимент:
– Танечка, какая ты стала взрослая и красивая, совсем невеста!
– Ты угадал, я невеста, а это мой жених, – взглядом показала она на военного. – Его зовут Дмитрий, а это мой двоюродный брат Серёжа, познакомьтесь.
Сергей и Дмитрий протянули друг другу руки через не широкий стол. «Очень рад познакомиться» – произнесли оба почти хором.
На столе стояли холодные закуски, горячего пока не подавали, видимо, ждали ещё гостей. За столом было три не занятых места. Гости к закускам не притрагивались, ждали команды хозяина и непринуждённо беседовали. Вскоре пришёл мужчина средних лет с интеллигентным лицом, и Серёжа Воденков тихо сообщил своим соседям: «Это лучший врач в Данилове Градусов Павел Ильич, и фамилия у него соответствующая». Вслед за ним пришёл священник с супругой. У батюшки в руке была гитара в чехле, что для его солидной фигуры, облачённой в церковную одежду, было неожиданно и необычно. Матушка – очень красивая женщина, выглядела лет на десять его моложе. Григорий заискивал перед ними и, обращаясь к священнику, часто повторял: «Ваше высокопреосвященство».