Двойной без сахара
Шрифт:
— Да брось ты! — «Артемис Фаул» лег мне на колени. — Ирландцы первому встречному всю свою родословную рассказывают и признаются, как любили свою мать и теперь безутешны в горе. Это у них национальное, забудь, — Она замолчала на секунду, а потом впилась когтистым взглядом мне в лицо. — Задавать слишком много нескромных вопросов — это тоже их национальное качество. Поверь моему опыту общения с бостонцами, они и на американской земле верны традициям старой страны, как они называют свою Ирландию. Понятия личного пространства у них не существует.
— Мы русские в чем-то на них похожи…
— Да. Пьете без меры…
— Зато Чехова читаем.
Я сунула книги под мышку с твердым желанием отнести в спальню, но так и не поднялась с дивана, подумав, что своим уходом вызову
— Ты знаешь историю фей и Артура Конан Дойла?
Я мотнула головой.
— Две маленькие кузины разыграли сначала родителей, а потом и весь мир. Младшая, Френсис, верила, что действительно видела маленький народец, а старшая, не помню ее имени, очень хорошо умела хранить секреты. Она увлекалась рисованием, потому решила подыграть кузине и вырезала из бумаги маленьких фей. Будучи дочерью фотографа, она попросила у отца камеру и засняла сестру якобы в компании фей, чтобы родители поверили, что малышка не шутит. Фигурки были настолько тонко нарисованы, что взрослые поверили. Потом о снимках узнали в обществе, изучающем фей. Они проверяли снимки на подделку и не обнаружили ничего подозрительного. Сэр Артур отчего-то тоже верил в фей и нашел в шутке сестер подтверждение своей вере. Девочек пригласили посетить Ирландию, надеясь, что к ним прибегут феи, и взрослые сумеют их изучить. Шумиха вокруг фотографий продолжалась долго, их возили из страны в страну, даже к нам в Штаты привозили. Но американские журналисты были настроены сурово и после восхваляющей статьи за авторством создателя Шерлока Холмса, к тому времени взрослых женщин вывели на чистую воду, вернее вынудили сознаться во вранье.
Лиззи замолчала, будто ждала моей реакции.
— Ты хочешь, чтобы я сделала коллажи с лепреконами и феями?
— Боже упаси! Оставь это нашему милому сеньору Гонсалесу. Никаких старых снимков, никаких дорисовок. Сколько бы он ни хвалился, я никогда не приму подобное за искусство. Если ему нравится копаться на развалах в поисках старинных фотографий, его право, но не надо убеждать глупого зрителя, что это какое-то веское слово в современном искусстве. Кстати, девочка, нарисовавшая этих фей, зарабатывала на жизнь ретушью фотографий. Никто так и не разглядел в ней таланта художника. Сейчас мы, женщины, в лучшем положении. Нам не надо ждать признания от мужчин. И мы не обязаны глотать все, что те нам преподносят. Ты собралась читать?
Как быстро Лиззи перешла от разговора к приказам. Вернее к одному — оставить ее в покое. Ну что ж, я подчинюсь. Даже с большим удовольствием, потому что кофе с таблеткой чуть усмирили головную боль. В своей спальне я устроилась под одеялом и накинула на плечи шерстяную кофту. Читать особо не хотелось, потому я решила полистать комикс, в котором досье на персонажей напомнили если не «Семнадцать мгновений весны», то по крайней мере «Остров сокровищ».
У меня характера нордического не наблюдалось, а вот у Шона он явно был стойким. И он не женат. Впрочем, теперь, когда я узнала его возраст, сей факт перестал меня удивлять. Странными оставались лишь седые виски. Редко мужчины начинают седеть так рано. В основном они лишаются своей шевелюры, а здесь она имела способность спасти уши хозяина даже русской зимой.
Я невольно сжала пальцами невидимый карандаш и принялась выводить поверх глянцевых страниц комикса черты Шона. Руки дрожали, и, отложив книгу, я слезла с кровати, чтобы найти в рюкзаке блокнот. Теперь я заставила настоящий карандаш нарисовать круг и принялась накладывать объемные тени, затем проделала то же самое с овалом, вспоминая основы портрета. Перевернула страницу и принялась за построения профиля и фаса, отмечая линии глаз, носа, ушей. Повернула овал на тридцать градусов и вновь взялась за построение. Следующую страницу заполнили всевозможные губы и глаза, и близко не напоминающие эскизы Леонардо. В голове рождались забытые образы, и три страницы заполнились набросками фигур…
Надо отправиться в паб и, устроившись в уголке, зарисовать старика и его фидл, и ненароком не обидеть музыканта, назвав его инструмент скрипкой… Руки тряслись. Я не могла с бухты-барахты взяться за кисть, потому что уже четыре года не писала ничье лицо. Я должна написать портрет на "А+” не для Шона, а для Лиззи, чтобы доказать, что мои пальцы еще способны верно держать кисти, что я не застряла между безопасными ножницами и школьным клеем. Только нелегко мне придется, но я справлюсь. Девиз Боба-строителя станет и моим, потому что я хочу свято уверовать в собственные силы: "Can we fix it? Yes, we can!"
Глава 8 "Незваный гость"
С утра заявились в гости ожидаемые месячные и незваный Бреннон О'Диа. Он просто постучал в дверь и, чуть не впечатав меня в стенку, сам пригласил себя в гостиную со словами:
— Grand day, isn't it? Ladies, I would like to invite you for a wee walk!
В Штатах Лиззи уже успела бы набрать "91 Г, пока я хлопала ресницами, лицезря квадратную спину гостя, затянутую в оливкового цвета парку. Ему бы шляпу с пером, и я бы уверовала в то, что к нам заявился лепрекон, пережравший витаминов роста. Седой как лунь и сильный как бык, гость, должно быть, только что разменял седьмой десяток. Голос его, что и огромные ботинки для гор, гремел подобно ирландскому бубну — боурону. Лиззи не успела сказать "Excuse me. Sir?", гость сам протянул ей руку и представился, а потом тут же обратился по имени и к ней, и даже ко мне. Впрочем, позабыл осведомиться, не зашиб ли меня дверью.
Вновь Лиззи не сумела вклиниться в разговор. Бреннон О'Диа начал рассказывать о том, что приехал в эти края пять лет назад, чтобы творить в тишине и покое. Потом шла какая-то белиберда, перебиваемая лошадиными смешками, определяющими, должно быть, понятные лишь ему одному шутки. Я же с превеликим трудом выуживала из общей какофонии отдельные слова и поняла, что он тоже художник. Только творит из глины.
Здесь на холме он велел переделать под мастерскую развалившийся коттедж, переживший Великий Голод, построил килн и конуру для себя, старой собаки. Жена померла десять лет назад, птенцы разлетелись из гнезда, и у него остались природа и искусство, которыми он мечтает поделиться с нами. Хорошим прогулочным шагом мы доберемся в его скромную обитель меньше чем за час. Пока прошагал сюда, он засек точное время.
Жаль, что у меня не было при себе телефона, чтобы включить секундомер. Я медленнее пробегала стометровку, чем он выдавал свое Curriculum Vitae. Лиззи слушала гостя с каменным лицом. Она успела сменить штаны для йоги на джинсы, но явно не была готова к приему гостей, и влажные после душа волосы раздражали ее не меньше вероломства гостя.
Один лишь Бреннон О'Диа не испытывал никакого дискомфорта. Он стоял посреди гостиной в грязных ботинках, засунув руки в карманы толстых твидовых штанов, вытянутых на коленках, и ждал ответа от мисс Брукнэлл, вдруг смолкнув. И мы обе оглохли от неожиданно воцарившейся тишины.
— Мы не планировали прогулку, — ответила Лиззи твердо, когда гость после паузы напомнил о предложении, с которым ввалился в дом.
— Вот чтобы вы не скучали, я и решил составить вам компанию нынешним утром.
Он, кажется, не понял вежливого американского отказа, но Лиззи не успела перевести его на доступный ирландский. Речь Бреннона О'Диа вновь обрушилась на наши головы водопадом.
— Я подумал, что вы можете не навестить в воскресенье достопочтенного отца Роуза, хотя местная церковь достойна лицезрения, в ней остался старинный шарм. Быть может, много больше, чем в забитых туристами английских аббатствах. Впрочем, у нас еще будет время прогуляться и до церкви. Знаете, никогда прежде не находил длительные прогулки такими целительными и вдохновляющими. В изгибе листа, в склоненной чашечке цветка легко увидеть дизайн новой чашки. Я обязательно подарю вам что-то из своего, что-то в форме трилистник, конечно. Ха- ха-ха, но не подумайте, что я ваяю лишь кельтские кресты да узлы. Нет, это все для туристов, которые покупают мои творения у побережья. Я езжу туда каждую субботу. Да, да, им нравятся трилистники, но я люблю всю природу. Однако я начал про мессу…