Двойной без сахара
Шрифт:
— Охотно верю, — улыбнулась я, — но не слишком ли рано для выпивки?
Стрелки часов на противоположной стене приближались к часу дня.
— Выпить никогда не рано. Не пришла же ты в паб за кофе?
— Нет, не пришла. Я приехала на велосипеде, — попыталась я сострить, но лицо Падди осталось непроницаемым. — Просто дальше твоего паба проехать не смогла. А так… Я сначала хотела попросить воду…
Я протянула руку, и Падди вернул мне карту.
— Только половину. Я все еще не перестроилась на местное время и чувствую себя неважно.
Пиво
— Еще не все потеряно, — улыбался во все лицо Падди, и мне вдруг захотелось увидеть цвет его волос на свету — охра или все же темный янтарь?
Нет, мне необходим второй бокал кофе. С лимоном. Падди согласился исполнить мою просьбу, а я постаралась взять себя в руки, набросав штрихами столик и бочки и, лишь перевернув страницу, сообразила, что интуитивно выбрала именно тот, за котором ужинала с Шоном. Что за чертовщина?! Что Падди подсыпал в виски?!
— А ты не могла бы нарисовать моих детей?
Падди поставил передо мной новый бокал. Я отхлебнула кофе и кивнула.
— Музыкантам принято платить пивом, а тебе я заплачу кофе, свежей треской и картошкой с огорода столько раз, сколько тебе не лень будет приходить сюда на ужин. А жена у меня готовит самый лучший шоколадный торт с виски.
Я сощурила глаза и поняла, что на кончиках его волосы сравнимы с цветом рябины. Неужели в глазах двоится! Или кровь из матки попала в глаза?!
— Лана, называй цену, — доносился откуда-то издалека голос Падди. — Я готов заплатить.
— Падди, я нарисую твоих детей абсолютно бесплатно. Я как раз хотела попросить тебя найти мне кого-нибудь, кто согласится позировать мне.
— А что, Шон не согласился?
Я не успела закончить фразу, а Падди успел вставить про своего приятеля. Великолепно, мальчики… Ваше полотно шито красными нитками!
— Я его не просила, — ответила я как можно ровнее. — Заставить детей позировать практически невозможно, так что вышли мне их фотографии. Вместе или по отдельности. Так, как ты хочешь, чтобы я их нарисовала.
— Лана, я не настаиваю. Просто подумал, что это удача…
— Падди, я выпью у тебя достаточно пива, не переживай, но не сегодня, — попыталась я успокоить разволновавшегося папашу, поняв, что желание его не наиграно. — Я обожаю детей. Я работаю школьным учителем. Учу детей рисовать.
— Правда?
— А тебе Шон не успел рассказать об этом? Футбол слишком быстро закончился или пиво?
Теперь настал черед Падди покраснеть, и реванш подействовал на меня отрезвляюще. Или же не совсем, потому что я вдруг протянула руку и похлопала его по плечу, прикрытому вельветовым жилетом.
— А как же…
Быть может, он хотел спросить про Шона, но я сочла, что безопаснее продолжить говорить обо мне.
— Правда, меня уволили из-за нехватки бюджета. Но это ничего не значит. Я в полном порядке. И даже рада неожиданному отпуску. Лучше, чем преподавать все лето в художественном лагере!
— У меня сестра с деревенскими детьми сидит, пока родители на работе в городе. Сейчас добавились еще и школьники. Правда, старшие дети помогают…
— Я могу сделать арт-проект с ними на тему Святого Патрика, — выдала я раньше, чем подумала, но забрать слова назад уже не представлялось возможным, потому что Падди с какой-то детской радостью ухватился за мою руку, нервно сжимающую карандаш, и чуть ли не потряс ее. Я высвободилась, вырвала из блокнота листок и написала имэйл, на который следовало выслать фотографии детей.
— Не переживай, у меня в запасе море проектов, которые мы делали с детьми в школе ко Дню Святого Патрика: и лепреконы, и трилистники, и сам Патрик. А летом можно и фей добавить, — начала я, когда он принялся вдруг извиняться, что злоупотребляет моим отпуском. Я схватилась за кофе в надежде, что он замолчит и тут же с радостью обернулась на звон колокольчика — наконец-то кто-то перетянет на себя внимание Падди.
В дверях стоял Шон в рыжем худи и потертых джинсах. Он перебросился с Падди ирландским приветствием, и медвежонок сразу исчез в подсобке. Школьные друзья, кажется, заигрались, но я не стану им подыгрывать.
— Тебе Падди позвонил? — спросила я вместо приветствия, когда Шон опустился на соседний стул.
— Допустим, — ответил он с прежней наглой улыбкой, которая вывела меня из себя в первый вечер.
— И ты оказался поблизости, — продолжала я без вопросительной интонации.
— Допустим.
— Шон, — я выдержала паузу, пытаясь подобрать верные слова, чтобы поставить жирную точку в дурацкой игре. — Мне не пятнадцать.
— Допустим, — Шон улыбнулся еще более нагло, а потом неожиданно надел на лицо каменную маску и таким же бесцветным голосов сказал: — Мне тоже не пятнадцать, мисс Донал. Падди действительно мне позвонил и сказал, что у тебя вид, будто ты отплясывала джигу и рил всю ночь напролет. Он попросил отвезти тебя домой.
Вот сейчас я явно завернулась в кумач. Дура я, и дурак мой язык.
— А велосипед? — я схватила карандаш, будто тот мог подарить спокойствие.
— Он же складной. Заодно извинюсь перед мисс Брукнэлл за визит Бреннона О'Диа. Я не предполагал, что он заявится к вам. Коннора, кстати, я осадил. Хотя если ты все же желаешь танцевать…
Я была рада возвращению его улыбки и тут же замотала головой:
— Спасибо. На танцах я давно поставила крест. И я действительно рада, что велосипед складной.
— Зачем ты поехала так далеко в первый раз?
— Не в первый раз. Я каталась на велосипеде в Сан-Франциско. Не смотри на меня так. Ты не знаешь, что такое кататься на велосипеде в Сан-Франциско. Это не ваши перекатывающиеся холмики. Это на асфальтовую гору вверх и с ветерком с горы вниз и никакой езды по прямой. У меня очень сильные ноги.
— Охотно верю. Так отчего же ты не танцуешь джигу?
— Оттого, что я не ирландка.
— В это я тоже охотно верю. Ты не рыжая.
Я глядела ему в глаза, пытаясь понять, трезв он или нет. Но они оставили меня без ответа.