Двойной без сахара
Шрифт:
— Надеюсь, я сейчас не отрываю тебя от работы? — спросила я осторожно, надеясь, что Падди не вытащил его из кровати.
— Ты спасаешь меня от работы. Впрочем, я с утра отделался от Бреннона О’Диа и надеюсь, он забудет мой телефон хотя бы на время. Как его забыла ты. Он ведь просил напомнить про кран?
Мне продолжала нравиться его улыбка. В душе я боялась, что Шон разозлится на то, что я узнала о роде его занятий, ведь господин Констебль в вечер нашего знакомства так красиво напустил таинственности.
— Он просил напомнить при встрече, но
— А ты меня ждала?
Я отвела глаза и тут же почувствовала поверх карандаша теплые пальцы Шона.
— Ты ведь не свободна, кажется, — Шон говорил почти шепотом, хотя засранец Падди так и не вышел из подполья.
— Да. Я не свободна, — ответила я быстро и достаточно громко.
Шон резко убрал руку, и я спрятала свои сжатыми в замок на коленях.
— Я не пришел, потому что был футбольный матч. Думаю, Падди не хотел, чтобы ты нас увидела в том состоянии, в котором мы пребывали. Он не то что домой добраться не мог, а даже до дивана. Жена разумно решила за ним не заезжать, а когда утром я отвез его домой, то узнал о себе много нового, а я по глупости считал, что Дрейда успела сказать еще в школе все, что обо мне думала. Можно?
Шон кивнул в сторону пива, и я подвинула ему кружку, которую он тотчас осушил.
— You are acting the maggot, d’you hear me?
Падди вырвал из рук приятеля кружку с такой силой, что стекло едва не треснуло. Шон прикрыл глаза, явно глотая какое-то жуткое, не предназначенное моим ушам, ругательство.
— Я собираюсь показать Лане церковь. Я не сажусь за руль прямо сейчас. И я не нуждаюсь в опекуне, так и передай своей любимой женушке.
Глаза Шона так нехорошо сверкнули, что я обрадовалась, что приятелей разделяла барная стойка. Впрочем, я испугалась больше за Шона, успев оценить силу кулака Падди, когда тот благодарно сжал мне руку.
— Идем!
Шон так резко сдернул меня со стула, что я чуть не оступилась, но он удержал меня, расправляя на спине капюшон куртки. Краем глаза я заметила, что Падди успел убрать со стойки листок с адресом моей электронной почты, будто совершал что-то недозволенное в мужской дружбе. Я быстро сунула блокнот с карандашом в рюкзак и закинула его за плечи, чтобы избавиться от поддерживающей руки Шона. Падди молча проводил нас взглядом и бросил тихое:
— After!
Пока, наверное…
Наконец я сделала глоток, и как только пробралась через сливки, чуть не выплюнула кофе — что он мне налил в него?
— Ты попросила крепкий кофе. Я решил, что ты хочешь в кофе виски, разве нет?
Я сжала стекло бокала. Падди вновь покачал головой и что-то промямлил, то ли по-английски, то ли на гайэлике — в любом случае я ничего не поняла. Он, как и Шон, выглядел старше своих лет, хотя был выбрит и аккуратно подстрижен. Его полнота казалась естественной и не взывала к диете. Он выглядел добродушным Винни-Пухом, который со своим ростом и размахом плеч мог спокойно играть и роль вышибалы. Но нужны ли в пабе кулаки? Если только они не всей деревней болеют за одну команду по херлингу.
— Ты собралась уходить?
Я удивленно взглянула на Падди, и теперь, привыкнув к сумраку, сумела разглядеть на его переносице веснушки. Обиделся за кофе? Я выпью его все равно. Уже чувствую, как по груди разливается приятное тепло, которое передалось и моей улыбке.
— Тогда рюкзак сними.
Тут настал мой черед смеяться. Рюкзак был настолько легким, что вовсе не оттягивал плечи. Я опустила его на колени и выложила на стойку блокнот и пару карандашей.
— Я собралась дождаться посетителей и немного порисовать.
— А… Я тоже умею делать непроницаемое лицо.
— Мне больше нравится твоя улыбка… Впрочем, занимайся делами, не обращай на меня внимание.
Сейчас выражению его лица позавидовал бы любой игрок в покер.
— Разве на тебя можно не обращать внимания?
Я не совсем уловила вопросительные нотки в его голосе: должно быть, вопрос был риторическим. Или же планировался как комплимент, если бы… Если бы я утром не посмотрелась в зеркало! Чтобы принять прежний вид, мне не хватало, по крайней мере, семидесяти двух часов беспробудного сна. В итоге я, кажется, вспыхнула, потому что Падди неожиданно расхохотался.
— Мы с приятелем прошлой ночью вместо футбола говорили только о тебе. И теперь я понимаю причину.
Опять этот взгляд? Нет, я не сравняюсь по цвету с кумачом и не скажу, что мы тоже с Лиззи обсуждали его приятеля.
— Скоро соберутся посетители? — предприняла я попытку увести беседу в безопасное русло.
— Не скоро. Я тут торчу в надежде заполучить проезжих туристов, которые предпочтут утолить голод пивом, а не яичницей с беконом в гостинице в конце улицы. Но никого, как видишь, пока нет, так что я в твоем распоряжении. Впрочем успею предложить тебе что-нибудь перекусить: имеются на выбор вареные яйца и сэндвичи с ветчиной.
— Спасибо. Я не голодна. Кофе мне достаточно. Тем более с виски и сливками. И… Я сейчас вернусь.
— До конца, направо, налево и уткнешься в Джека.
— В кого?
— В дверь в туалет. Извини…
— Ничего, я выучу ирландский.
— Мы тебе не оставим выбора. Мы восемьсот лет терпели англичан, так хоть научились говорить так, чтобы те нас не понимали, — расхохотался Падди. — Впрочем, теперь уже понимают, а вот американцы пока не совсем.
Фраза вновь прозвучала намеком на Шона, но я решила ее проигнорировать.
— До конца, направо, налево…
Падди махнул рукой в нужном направлении.
— И увижу Джека! — выкрикнула я совсем по-детски и соскользнула с барного стула.
О, Боже! Падди будет поколоритнее Бреннона О'Диа! Только бы господин Гончар не заявился в коттедж в мое отсутствие. Тогда Лиззи спустит на меня всех ирландских собак, включая питомца Шона. На рисование оставалось примерно два часа. Потом следовало вернуться домой, чтобы озаботиться обедом. Только бы тело вновь не подвело, иначе придется просить сестру Падди дотащить до дома и меня.