Двойной без сахара
Шрифт:
— Шон, не смей так говорить о моем муже! — выкрикнула Мона и схватилась за бок.
— Тогда и ты не смей говорить так о своем брате. Еще и при детях.
— Прости, Шон. Я просто… — Мона сделала к нему шаг и упала головой на грудь. — Я боюсь…
— Мона! — перебил Шон и схватил сестру за плечи. — Я себя контролирую, хватит накручивать себя без повода! И я не один, — он бросил Мону и схватил за руку меня. — Я не подумаю напиваться при посторонних. Никакого виски. Только пиво. Я тебе обещаю. Я бы не пошел сегодня в паб, если бы твой муженек не играл. Я обещал Лане хороший фидл, понимаешь?
— Пусть
— Иди успокой мать! — Шон повернулся к племяннице и испепелил несчастную взглядом, как будто она была виновата в их ссоре. — Слышала меня?
Кейтлин поджала губы и ушла в дом.
— Зачем ты так грубо?
Вопрос был риторическим. Я и не ждала ответа, и не получила.
— Шевелись!
Шон направился к машине и открыл багажник, чтобы достать пальто. Он позабыл про этикетки; пришлось остановить его и отколоть булавки. Вечер прохладный, но не зима. Однако варианта вернуться в дом за кофтой, похоже, не было. Шон сунул в карман наличку и швырнул бумажник в багажник.
— На случай, если ты мне тоже не доверяешь.
Я накрыла ладонью руку, захлопнувшую багажник.
— Я доверилась тебе в чем-то более важном и опасном, чем лишняя кружка пива.
Шон не двинулся, будто нашел что-то интересное в моей руке. Ах, да, кольцо…
— Спасибо за доверие.
Он сжал мои пальцы и потащил вверх по дорожке к воротам, за которыми через два частных дома начиналась промышленная зона — как добираться отсюда до центра, я была без понятия. «Убер» Шон не вызвал, и я не была уверена, что он взял с собой телефон. Но через минут пять мы набрели на остановку и почти сразу пришел автобус.
— Если бы она проорала на меня лишние пять минут, то мы бы точно опоздали, — прорычал Шон себе под нос.
Бедный, ну за что же тебе от баб все достается и достается… Я обняла его, и он плюхнулся носом мне в плечо. В таком состоянии тебе точно не следует садиться за руль, да и ехать здесь так мало, что я и число остановок сосчитать не успела.
Еще не стемнело, но фонарики весело расцветили центр Корка. Несколько главных деревенских улиц вместе, вот и весь знаменитый город, если не вдаваться в ненужные детали. Только столбики лишние, я несколько чуть не снесла бедром, пытаясь представить, что на ногах туфли, а не кроссовки. С другой стороны они не позволили мне свалиться под колеса проезжающей машины. Господи, и Мона предлагала брату тащиться сюда на машине и лавировать между пешеходов, не отличающих проезжую часть от пешеходной зоны? И это еще даже не стемнело… И все, видимо, пока трезвые.
Паб «Оливер Планкетт» оказался слишком популярным, мы еле протиснулись в двери. Но толкучка была мнимой — в середине ни души, но шум продолжал глушить слова, и я даже не поняла, что Шон спросил у девушки в униформе, а та в ответ ткнула пальцем в потолок. С первых ступеней лестницы я начала различать музыку — фидл, конечно же, перепиликивал всех.
— …
В общем я не разобрала слов Шона, но поняла их смысл. Ни одного свободного столика, если не считать… Да, крохотный, на двоих, прямо у сцены на глазах музыкантов. Шон пожал плечами и предложил присесть у бара.
— Только тогда без еды.
Как будто тот столик предполагал еду! Есть на глазах у музыкантов вообще свинство, а знакомых — наглость в кубе. Однако выпивка на голодный желудок могла закончиться еще более плачевно. Шон не двигался, ожидая моего решения, и пока я думала, и у барной стойки не осталось ни одного свободного стула. С глубоким вздохом мы уселись у сцены. Вернее нас туда отконвоировала официантка, которой Шон заказал два «Бимиша».
— Надо поддерживать местных, — улыбнулся Шон и поднял глаза к сцене, чтобы в перерыве между песнями пожать протянутую руку от всех трех музыкантов.
Деклана я постеснялась рассматривать. Больше смотрела на гитариста- солиста — ему нет и тридцати, а аккордеонисту явно перевалило за шестьдесят, и огромный пивной живот явно мешал ему держать инструмент. Слов песен я почти не разбирала — слишком била по ушам колонка и мешал шум с соседних столиков — но они определенно были о любви, как большинство ирландских баллад. Мы молчали, хотя я бы предпочла разговаривать и смотреть на Шона — шея затекла тянуться вверх к музыкантам, но Шон не желал официального трепа, а ни о чем лишнем кричать нельзя.
Наконец музыка смолкла, солист попросил небольшой перерыв, и Деклан, убрав скрипку под стул, спрыгнул к нам, чтобы обнять Шона и пожать мне руку. Ему же около пятидесяти? Не дашь. Высокий, худой, без седины даже на висках. Может, конечно, под фетровой шляпой имеется плешина, а так очень даже ничего — сыновья на него очень похожи, и умение играть явно получили от папочки. Голос красивый, поставленный — чувствуется учитель со стажем. Наверное, им и заворожил рыжую девчонку. Взгляд у него оказался совсем не оценивающим — его сыновья рассматривали меня куда внимательнее. Пустые слова, как мне нравится Ирландия и как я нашла Корк не требовали ответа. А от предложения забрать нас после концерта Шон тут же отказался, сказав, что мы еще даже не начали пить. Действительно оба стакана так и остались нетронутыми. В отличие от жены, Деклан никак не отреагировал на слова шурина.
— Хочешь сыграть с нами?
Шон замялся, и Деклан тут же потянулся к аккордеонисту с требованием достать из сумки вистл.
— Я здесь не для того, чтобы произвести на девушку впечатление, — Шон с опозданием отстранил протянутый инструмент и схватился за пиво.
— Уверен, ты уже произвел впечатление, — Деклан так погладил меня по спине, что я чуть в спинку стула не впечаталась. — Пошли, бездельник! Живо! Ты свое пиво еще не заработал. Пошли!
— Я скоро, — улыбнулся Шон слишком виновато и забрал у Деклана дудку.
Я села обратно и уставилась на круглый логотип пивоварни. Смотреть на сцену не хотелось — еще отвлеку Шона. Они явно обсуждали его партии, или как у них там все это называется. Я только слышала щелчки пальцами и счет, потом Шон что-то тихо заиграл, одно, другое… Потом они над чем- то смеялись. А я горько смеялась над собой. Горечь пива залилась в сердце. Что же у меня на лице написано, если Деклан ни минуты не ставил под сомнение мои отношения с Шоном. Или же они с Моной слишком хорошо знают Шона, чтобы поверить в его дружеское желание показать съемщице Ирландию. Люди так живут, просто наслаждаются друг другом. Все нормально, не надо корчить из себя святош, но почему же так стыдно? Стыдно за глупый курортный роман.