Дьявольский вальс

Келлерман Джонатан

– На определенном уровне? – переспросил Корнблатт. – Звучит так, будто предстоят новые сокращения, Джордж. А что после этого? Еще один погром, подобно тому, что случилось с психиатрическим отделением? Или радикальная хирургия в каждом отделении, разговор о которой доносится до всех нас?

– Не думаю, – возразил Пламб, – что сейчас подходящее время вникать в такие подробности.

– Почему бы и нет? Это открытое собрание.

– Просто потому, что в настоящее время мы не располагаем фактами.

– Значит, ты не отрицаешь, что предстоят сокращения? Скоро?

– Нет, Дэниэл, – сказал Пламб, выпрямляясь и закладывая руки за спину. –

С моей стороны было бы нечестно отрицать это. Я и не отрицаю, и не подтверждаю, ибо и то и другое сослужило бы плохую службу и вам, и больнице в целом. Я присутствую здесь для того, чтобы выразить уважение доктору Эшмору и высказать солидарность – мою лично и от имени всей администрации – с вашими добрыми намерениями почтить его память. Политический характер собрания мне не понятен, и, если бы я знал, что помешаю, то не пришел бы сюда. Поэтому извините за вторжение, хотя, если не ошибаюсь, здесь присутствуют и другие доктора философии. – Он метнул взгляд в мою сторону. – До свидания. – Он слегка взмахнул рукой и направился вверх по ступеням к выходу.

– Джордж... Доктор Пламб! – воскликнул Афро.

Пламб остановился и повернулся:

– Да, доктор Рандж?

– Мы все – я уверен, что говорю от имени всех, – ценим то, что вы пришли.

– Благодарю, Джон.

– Может быть, если это приведет к большей взаимосвязи между администрацией и сотрудниками, смерть доктора Эшмора приобретет хотя бы крошечный смысл.

– На все воля Божья, Джон, – ответил Пламб. – На все воля Божья.

12

После ухода Пламба собрание, казалось, потеряло свою остроту. Некоторые задержались и заспорили, собравшись в небольшие группы, но большинство исчезли. Выйдя из аудитории, я увидел Стефани, идущую по коридору.

– Уже закончилось? – спросила она, ускоряя шаг. – Меня задержали.

– Все. Но ты немного потеряла. Кажется, никому нечего было сказать о докторе Эшморе. И собрание начало превращаться в ворчание против администрации. Затем появился Пламб и разрядил обстановку, предложив сделать все, что они требовали.

– Что именно?

– Лучшую охрану. – И я изложил подробности, а затем пересказал обмен любезностями, произошедший между Пламбом и Дэном Корнблаттом.

– А теперь о приятном, – проговорила Стефани. – Мы, кажется, в конце концов нашли у Кэсси что-то органическое. Смотри-ка.

Она вынула из кармана лист бумаги. Вверху стояло имя Кэсси и регистрационный номер больницы. Под ним – колонка цифр.

– Прямо из лаборатории.

Она указала на цифры.

– Низкое содержание сахара – гипогликемия. Это легко может объяснить эпилепсию, Алекс. На электроэнцефалограмме нет локализации и других отклонений – Богнер говорит, что это один из показателей, открытый для толкований. Я уверена, ты знаешь, с детьми так часто происходит. Если бы мы не обнаружили низкое содержание сахара, мы оказались бы в тупике.

Она положила бумагу в карман.

– Гипогликемия никогда до сих пор не проявлялась в ее анализах, я прав?

– Да, я каждый раз проверяла это. Когда ты сталкиваешься с детскими припадками, всегда смотришь на нарушение баланса сахара и кальция. Неспециалист может подумать, что гипогликемия – это что-то второстепенное, но у младенцев она способна серьезно нарушить нервную систему. Оба раза у Кэсси после припадков было нормальное содержание сахара, но я спросила Синди, давала ли она ей какое-нибудь питье перед тем, как привозила в пункт

неотложной помощи. Она сказала, что давала – сок или содовую. Это объяснимо, потому что ребенок выглядит обезвоженным, и Синди, разумеется, вливала в нее какую-нибудь жидкость. Этот факт плюс время на дорогу – и в результате предыдущие лабораторные анализы оказались неточными. Поэтому до некоторой степени хорошо, что у нее случился припадок здесь, в больнице, и мы смогли сразу же сделать анализы.

– А есть какие-нибудь объяснения, почему сахар на таком низком уровне?

Стефани мрачно взглянула на меня:

– В этом весь вопрос, Алекс. Острая гипогликемия с приступами чаще наблюдается у младенцев, а не у малышей до трех лет. Недоношенность, диабет у матерей и перинатальные [23] проблемы – все это может отразиться на поджелудочной железе. У малышей постарше скорее можно предположить инфекцию. Количество лейкоцитов у Кэсси нормальное, но, возможно, то, что мы видим, это остаточный эффект. Постепенное повреждение поджелудочной железы, вызванное старой инфекцией. Я не могу также исключить нарушение обмена веществ, хотя мы проверяли его еще тогда, когда у нее были проблемы с дыханием. У нее могли быть какие-то проблемы, связанные с накоплением гликогена, а чтобы исследовать это, у нас нет образцов для анализа.

23

Перинатальный период – период непосредственно во время и после родов.

Она посмотрела вдоль коридора и вздохнула.

– Еще одно подозрение: это может быть опухоль поджелудочной железы – инсулома. А это весьма неприятно.

– Пока что все твои вести не из разряда веселых, – заметил я.

– Согласна, но, по крайней мере, мы узнаем, с чем имеем дело.

– Ты сказала об этом Синди и Чипу?

– Я сказала, что у Кэсси низкое содержание сахара и, вероятно, она не страдает классической эпилепсией. А в остальном я не считаю нужным вдаваться в подробности, пока мы все еще пытаемся установить диагноз.

– Как они отреагировали?

– Оба были какими-то пассивными – измучились. Будто им было все равно, принимать ли еще один удар. Прошлой ночью оба почти не спали. Чип отсюда поехал сразу на работу, а Синди свалилась на диван.

– А как Кэсси?

– Все еще вялая. Мы стараемся стабилизировать у нее содержание сахара. Вскоре она будет чувствовать себя нормально.

– Какие процедуры ей предстоят?

– Опять анализы крови, томография пищеварительных органов. Возможно, со временем возникнет необходимость хирургического вмешательства – чтобы иметь возможность непосредственно осмотреть поджелудочную железу. Но это еще нескоро. А сейчас я должна вернуться к Торгесону. Он просматривает историю болезни Кэсси у меня в кабинете. Оказался приятным типом, весьма простым.

– А он просматривает и историю болезни Чэда?

– Я просила принести, но ее не могут найти.

– Знаю. Я ее тоже искал – чтобы познакомиться с предысторией. Ее взял некто Д. Кент Херберт – он работал на Эшмора.

– Херберт? – переспросила Стеф. – Никогда о нем не слышала. Зачем Эшмору понадобилась эта карта сейчас, если раньше он не проявил к ней абсолютно никакого интереса?

– Хороший вопрос.

– Я подам запрос по этому поводу. А тем временем давай сосредоточим внимание на обмене веществ мисс Кэсси.